СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ХРОНИКА ДЕВЫ

CHRONIQUE DE LA PUCELLE

Глава LI.

О взятии моста, что в Мёне-сюр-Луар

Герцог Алансонский вместе с Девой в течение нескольких дней пробыли в Орлеане, в каковое время туда прибыли вместе с большим конным отрядом сеньор де Рэ, сеньор де Шовижи, сеньор де Лаваль и сеньор де Лоерак, его брат, и иные знатные сеньоры, дабы служить королю Карлу и присоединиться к его войску; каковой король в то время прибыл в Сюлли, а с другой стороны граф Артюс де Ришмон, коннетабль Франции, прибыл в в Блуа вместе с большим кавалерийским отрядом, каковой Ришмон приходился братом герцога Бретонского, бывшего у короля в великой немилости и опале. Дева же и иные военачальники в Орлеане держали несколько раз совет, и пришли к решению со всем войском подступить с осадой к Мёну и Божанси, где в то время обретались сир де Скаль и сир де Тальбот вместе с большой армией англичан. И дабы подкрепить гарнизоны указанных городов, англичане отправили к ним солдат из Ферте-Юбер; каковые солдаты, получив приказ, подожгли цитадель и покинули замок, отправившись в Божанси. Также ночью сир де Тальбот выступил из Божанси, дабы соединиться с мессиром Жаном Фастолем, бывшим в Париже вместе с большой английской армией, обозом и артиллерией, дабы подкрепить английские войска и поднять их дух. Но получив известие о взятии Жаржо, тот оставил обоз в Этампе и вместе со своими войсками заперлсяв Йенвилле, в каковом городе встретился с сиром де Тальботом; и далее вместе с ним несколько раз держал совет.

Глава LII.

О том, как французы взяли мост что в Мёне-сюр-Луар и Божанси

В среди, в пятнадцатый день июня месяца тысяча четыреста двадцать девятого года, Жан, герцог Алансонский, главнокомандующий армии короля, в сопровождении Девы и многих знатных сеньоров, баронов и дворян, среди каковых был монсеньор Луи де Бурбон, граф Вандомский; сир де Рэ, сир де Лаваль, сир де Лоерак, видам Шартрский, сир де ла Тур, и иные сеньоры, в сопровождении большого количества пеших солдат и большого обоза, груженого продовольствием и военным снаряжением, выступили из Орлеана, дабы подвергнуть осаде несколько городов, занятых англичанами. Двигаясь в направлении Божанси, они остановились перед Мёнским мостом, каковой англичане весьма укрепили и приготовили к обороне, и сразу же по приближениивзяли его приступом и далее здесь был оставлен гарнизон из весьма добрых воинов. После чего французы не останавливаясь, но полагая, что сиры де Тальбот и де Скаль вынуждены будут отступить, продолжали двигаться к Божанси. При подходе каковых французов, англичане покинули город и отступили к мосту и замку. После чего французы вступили в указанный город и осадили мост и замок со стороны Бос; а также установили и нацелили пушки и бомбарды, и подвергли указанный замок жестокому обстрелу.

Граф де Ришмон, коннетабль Франции, также присоединился к указанной осаде вместе с большим отрядом конницы; также его сопровождали граф де Пердриак, Жак де Динан, брат сеньора де Шатобриана, сеньор де Бомануар и другие. Ввиду того же, что указанный коннетабль был в немилости у короля, и посему в подозрении у французов, он со всем смирением предстал перед указанной Девой, каковую молил о помощи, ибо король предоставил ей право прощать и отпускать все провинности, совершенные против его особы и власти, ввиду того, что поддавшись некии злым наветам он подверг коннетабля немилости и опале, и несмотря на письма, каковые последний посылал в свое оправдание, он не получил в ответ на них приглашения во дворец, или милостивого ответа или даже разрешения присоединиться к своей армии, дабы Дева милостиво изволила как то разрешил ей король, позволить ему служить во славу короны, посвятив указанной службе собственное тело, войско все богатства своей сеньории, и простила ему все совершенные провинности. И в то же время там обретались герцог Алансонский и все знатные сеньоры, бывшие при войске, каковые также присоединились к его просьбе; каковая Дева уступила им и согласилась в их присутствии принять у сказанного коннетабля присягу в том, чтобы верно служить королю, и не осмеливаться более говорить или совершать того, что могло бы вызвать его неудовольствие. И сказанные сеньоры составили грамоты, к каковым приложили печати, что обязуются перед Девой понести заслуженную кару перед королем, ежели указанный коннетабль отступиться от данного обещания и не будет соблюдать верность.

После чего коннетаблю было приказано подступить с осадой со стороны Солони, перед мостом Божанси. Но в пятницу, в семнадцатый день июня месяца, бейлиф д'Эвре, бывший в Божанси, послал к Деве, дабы склонить ее заключить договор, по которому около полуночи город будет сдан королю Франции, и откроет ворота герцогу Алансонскому и Деве, а также мост и замок сдадутся на рассвете, ежели французы пощадят всех защитников, находящихся в них, оставив им лошадей и оружие, с частью имущества, цена какового составит не более одной марки серебром, и позволят им беспрепятственно удалиться, дабы присоединиться к своим; при том, что им разрешено будет вооружиться и вступить в бой не ранее чем через десять дней. Таковым образом англичане ушли прочь, и было их не менее пяти сотен солдат, каковые сдали мост и замок, в субботу, в восемнадцатый день июня тысяча четыреста двадцать девятого года.

Глава LIII.

О том, как Мён был взят благодаря бегству сеньоров де Скаля, де Тальбота, и мессира Жана Фастоля, английских рыцарей

Однажды ночью сиры дле Тальбот, де Скаль и Фасто вошли в Мён, каковые не смогли прорваться в замок Божанси по причине осады. Они же решили заставить французов снять осаду, и в ночь, в каковую был подписан договор, осадили Мёнский мост; однако же в указанный день восемнадцатого июня, едва лишь англичане покинули Божанси, французский авангард появился в окрестностях Мёна и немедленно выстроился в правильный порядок, готовый принять бой. Тогда же англичане отказались от мысли штурмовать мост; и отступили в поле, где их войско приняло бой в полном составе, как то конные, так и пешие воины. Но неожиданно они стали отступить, оставив в Мёне все свои запасы продовольствия и снаряжения, и отправились в Бос, в направлении Патэ. Так же за ними поспешно отправились герцог Алансонский, Дева, граф де Вандом, коннетабль Франции, сир де Сент-Север, и де Буссак, маршал, мессир Луи де Кюлан, адмирал Франции, сир д'Альбре, сир де Лаваль, сир де Лоеак, сир де Шовиньи и другие знатные сеньоры, каковые принимали участие в сражениях, и ныне преследовали англичан столь неотступно, что нагнали их возле Патэ, в месте называемом Куэнс.

И тогда герцог Алансонский сказал Деве: "Жанна, вот перед нами англичане, готовые к сражению, будем ли мы биться?" И она спросила у сказанного герцога: "Есть ли у вас шпоры?" Тогда герцог сказал ей: "Как же это, неужто нам придется отступать или бежать?" Она же сказала: "Отнюдь, во имя Божье, идите на них, и они побегут, не смогут удержатся, и будут разбиты, и вы никого не потеряете из своих людей; шпоры же вам потребуются, чтобы их преследовать."

Тогда же были назначены в авангард, сеньор де Бомануар, Потон и Ла Гир, мессир Амбруаз де Лоре, Тьебо де Терм и многие иные, каковые потеснили англичан столь сильно, что те были не в состоянии были держать боевой порядок, и французы же наступали на них сомкнутыми рядами, так что англичане в течение немногих часов были разбиты, и на том же поле убиты были, как то сообщили английские герольды, более чем две тысячи двести англичан. В каковой битве, состоявшейся в восемнадцатый день июня месяца тысяча четыреста двадцать девятого года, попали в плен сеньоры де Тальбот и де Скаль, мессир Томас Рамстон, и Уг Фуа, и многие военачальники и иные дворяне родом из Англии; и всего пленных было около пяти тысяч человек. Французы же стали затем преследовать бегущих, и гнали их вплоть до ворот Йенвилля; во время какового преследования было убито множество англичан. Жители же Йенвилля закрыли ворота перед бегущими англичанами, и поднялись на стены, дабы защититься от них. Тогда же обретался в замке вместе с небольшим отрядом некий английский оруженосец, бывший лейтенантом или капитаном, на какового была возложена охрана замка; каковой, узнав о поражении англичан, начал переговоры с добрыми жителями города с тем, чтобы сдать указанный замок, тем самым сохранив себе жизнь, и присягнул в том, что будет повиноваться королю как добрый француз: каковая клятва была принята. В указанном городе же оставалось огромное количество добра, оставленного англичанами в то время, когда они выступили для битвы, а также большое количество метательных машин, пушек, и иного военного снаряжения, продовольствия и всякого добра. И тогда же бывшие в городе изъявили покорность королю.

После бегства англичан, французы вошли в Мён и разграбили город; и мессир Жан Фасто и другие англичане бежали вплоть до Корбея. Когда же англичане, обретавшиеся во многих крепостях, в земле Бос, как то в Мон-Пипо, Сен-Симоне, и так далее, получили известие об этом поражении, они поспешно обратились в бегство, спалив указанные крепости дотла. После каковых славных побед и захвата городов и замков, армия целиком вернулась в Орлеан, в указанный день восемнадцатого июня, в каковом городе их приняли с велоикой радостью клирики, ремесленники и купцы и простой люд, каковые возносили хвалы и благодарственные молитвы Господу. Клирики же и горожане Орлеана, полагали, что король пожалует в город, в ознаменование какового события были выстроены арки, и город разукрашен весьма пышно. Он же остановился в Сюлли, и не поехал в Орлеан: каковым решением многие, бывшие в окружении короля остались весьма недовольны. Но в этот раз король был тверд в сказанном решении: по каковой причине Дева вскоре отправилась к нему, однако же, настояла на том, чтобы в двадцать второй день июня указанного года, он отправился в Шато-Неф, в каковое место также собрались, дабы предстать перед ним сеньоры и военачальники. И там король и бывшие с ним много раз держали совет, после чего вернулись в Сюлли. Дева же, вернувшись в Орлеан, отправила к королю все войско вместе с военным снаряжением и обозом. После чего, отправившись из Орлеана, Дева уехала в Гиень, куда король пришел со всем войском, после чего разослал герольдов к капитанами и иным военачальникам, удерживавшим крепости Бонни, Кон и Ла Шарите, требуя, чтобы те изъявили ему покорность: но получил в том отказ.

Глава LIV.

О предателях бургундских и маршских, обязавшихся сдать замок

Граф де Ришмон, коннетабль Франции, в течение нескольких дней, следовавших за битвой, обретался в городе Божанси; ожидая вестей от герцога Жана Алансонского, Девы и других знатных сеньоров, каковые готовы были предпринять все усилия, дабы смягчить сердце короля, дабы тот простил коннетаблю злоумышления против своей особы. Какового решения им не удалось добиться; ибо король не пожелал видеть коннетабля, и принять его службу и тот продолжал оставаться в опале. Несмотря на то указанный коннетабль, с каковым было множетсво иных дворян, пожелал очистить целиком владения герцога Орлеанского, и подступить с осадой к Маршенуа, что возле Блуа, каковую крепость охраняли англичане и бургундцы. Каковые, прознав о его намерениях и боясь не выдержать осады, направили парламентеров к герцогу Алансонскому, бывшему в то время в Орлеане. Указанные же бургунцы, просили, дабы король простил им все обиды, и позволил им в дать им десять дней, дабы те успели вывезти прочь свое имущество, и обязывались затем вести себя как то подобает добрым и верным французам. Каковое обещание было им дано, и в поручительство они выдали герцогу Алансонскому заложников, каковой уведомил о том коннетабля, и тот отступил от города; однако же, едва он ушел, бургундцы, обретавшиеся в указанном Маршенуа, захватили в плен несколько людей, бывших на службе у сказанного герцога Алансонского, дабы позднее обменять их на своих заложников; и таким образом вероломно преступили собственную клятву.

Глава LV.

О взятии Бонни-сюр-Луар

В это же время, король перебрался в город Жиен; каковой король отправил мессира Луи де Кюлана, своего адмирала к Бонни вместе с большим войском; и в воскресенье после праздника Св. Иоанна [26 июня] 1429 года, этот город был ему сдан по договору. Дева же настаивала, чтобы ранее чем отправлять войско дабы занимать города и замки; королю следовало отправиться прямиком в Реймс, дабы принять корону и святое помазание на престол, каковой мысли противились некоторые из его окружения, полагая, что вначале королю следует взять Кон и Ла Шарите, дабы очистить Берри и окрестности Орлеана и все земли по течению Луары. О вышеуказанном король собирал несколько раз большой совет в Жиене, на заседание какового совета приглашалась также королева, ввиду того, что и ей полагалось отправиться в Реймс для коронации вместе с королем. И пока двор оставался в Жиене, бароны и знатные сеньоры из многих частей королевства с большими отрядами приходили туда, дабы воевать на стороне короля. В конце концов король на совете принял решение отослать королеву в Бурж, и направиться прямиком в Реймс, дабы принять корону, без того, чтобы подвергать осаде города по течению Луары. После чего королева вернулась в Бурж, король же выехал из Жиена в день праздника Св. Петра, в июне месяце 1429 года, вместе со всем своим войском, двигаясь прямиком в Реймс.

И было то совершено благодаря усилиям и настойчивости Девы, каковая говорила, будто Божья воля состояла в том, чтобы он отправился в Реймс на церемонию коронации и помазания на престол; и даже будучи королем, он все равно не мог обойтись без указанной коронации. И несмотря на то, что многие бывшие на совете, включая самого короля, осознавали всю трудность этого, ввиду того, что указанный город Реймс, а также все иные города и крепости, бывшие в Пикардии, Шампани, Иль-де-Франс Бри, Гастинуа, Оксерруа, Бургундии, и всех землях, по течению Луары вплоть до моря, были заняты англичанами, король принял совет указанной Девы и решил ему последовать. Таковым был его совет в Жиене-сюр-Луар; где вместе с ним обретались герцоги Алансонский и Бурбонский, граф Вандомский, указанная Дева, сеньор де Лаваль, сиры де Лоеак, де ла Тримуй, де Рэ, д'Альбре.

И множество иные сеньоров, капитанов и военачальников также прибывали к со всех сторон, дабы поступить на королевскую службу; и множество дворян, каковые не имели достаточных доходов, чтобы достойно вооружиться и позволить себе иметь боевого коня, присоединялись к его войску в качестве лучников и копейщиков, имея в своем распоряжении маленьких лошадок; ибо каждый из них питал надежду, что благодаря указанной Жанны получит в королевстве французском много больше; и т они приходили и жаждали служить ей, ибо зная обо всем произошедшем ранее, не осмневались, что она появилась по воле Божьей.

Она же продолжала вести войну, выступая в полном доспехе и вооружении, как то подобает капитану или иному военачальнику, или даже превосходя их, и когда начинались военные действия, или требовалось выстроить людей в боевой порядок, он умела заставить себя услышать и увидеть, и призвать к повиновению; если же били тревогу, она всeгда была в первых рядах, полностью готовая к бою, будь то на коне или в пешем строю, и вызывала великое восхищение у капитанов и военачальников тем, сколь велико было ее понимание искусства войны, при том, что касательно остального, она оставалась самой простой деревенской девушкой, каковую можно себе вообразить. Также была она весьма набожной, и часто исповедывалась и причащалась драгоценного тела Иисуса Христа; и отличалась безупречной жизнью и речью прямой и честной.

Глава LVI.

[Об интригах Ла Тримуя против коннетабля Ришмона]

В то время, сеньор де ла Тримуй был был у короля в великом фаворе; при том, что постоянно опасался потерять свое место и лишиться власти, и в том не доверял коннетаблю и также его союзникам и вассалам. Посему, так как в подчинении у сказанного коннетабля состояло около двенадцати сотен солдат и арбалетчиков, и также его опасения вызывали иные сеньоры, каковые добровольно поступали на королевскую службу: указанный де ла Тримуй не пожелал дабы то длилось продолжалось; воспользовавшись тем, что не было человека, готового поднять голос против указанного де ла Тримуя. В сказанном же городе Жиене-сюр-Луар, воинам было выплачено жалование по три франка на человека, каковое было недостаточным; позднее Дева покинула город вместе со многими капитанами и военачальниками, бывшими вместе с ней, и они встали лагерем в четырех лье от Жиена, по дороге, ведущей в Оссер; король же выступил на следующий день, двигаясь по той же дороге. В тот же день, когда состоялся указанного отъезда короля, части войска объединились, и сказанное войско было весьма доблестным и славным; и далее оно встало лагерем перед сказанным Оссером, жители которого не изъявили полной покорности; и посему они предстали перед королем, дабы молить и заклинать его, чтобы он изволил избртаь другой путь, прося и заклиная оградить их от бедствий войны; каковое изволение им удалось получить стараниями и просьбами указанного де ла Тримуя, каковой получил от них две тысячи экю и многие капитаны, а также Дева, были весьма раздосадованы на решение де ла Тримуя и королевского совета, каковая Дева полагала, что город легко было взять приступом. Все же, горожане снабдили королевское войско запасом продовольствия, в каковом оно весьма нуждалось.

Указанная Дева оказавшись в любой деревне, имела обыкновение отправляться в церковь дабы вознести молитвы и просила клириков спеть антифон в честь Божьей матери. Окончив же молитвы, она отправлялась в свое жилище, каковое бывало обыкновенно для нее выбрано в доме самых добродетельных людей, каковых только могли отыскать, где обязательно обреталась некая благочестивая женщина. Никто из мужчин не видел ее за мытьем и купанием, что всегда делалось тайно, ежели ей приходилось вместе со своим войском ночевать в поле, она никогда не снимала с себя доспеха. Множество воинов, среди каковых были и знатные сеньоры, желали испытать, нельзя ли склонить ее к телесной близости; ради чего являлись перед ней весьма пышно разодетые; но едва они приближались к ней, желание сразу их покидало, когда же у нее осведомлялись, почему она постоянно одета как мужчина, и ведет войну с оружием в руках, она отвечала, что таковой приказ был ей отдан, и таковой костюм лушче защищал ее чистоту; ввиду того, что вызывало бы удивление, решись она вести войну в женском платье среди такого множества вооруженных людей. Когда же ученые мужи ставили перед ней эти вопросы, она отвечала им таким образом, что они оставались весьма удовлетворены, говоря, что без всякого сомнения, она была направляема Богом.

Глава LVII.

[О том, как король подступил с осадой к Труа. О том, как Жанна была призвана на совет. О том, как город сдался Карлу VII]

После того, как король три дня пробыл под указанным Оссером, он вместе с войском снялся с лагеря и отправился к городу называемому Сен-Флорентин, жители какового изъявили ему полное повиновение. Не останавливаясь там, он немедленно отправился со своим войском к Труа, бывшему городом весьма обширным и великим. В каковом городе заперлись пять или шесть сотен вооруженных людей, англичан и бургундцев, каковые по прибытии короля предприняли доблестную вылазку и между войсками произошло жесткоое и весьма доблестное сражение, в каковом многие воины из обеих армий были сброшены на землю и нашли свою смерть. Но так как люди короля весьма хорошо сражались и выдержали натиска, указанные англичане вынуждены были отступить в указанный город.

Королевское войско окружило город со всех сторон, расположившись столь выгодным для себя образом, сколь то было возможно, и король ждал в течение пяти или шести дней, но бывшие внутри никоим образом не дали знать, что готовы изъявить ему повиновение; но несмотря на постоянные переговоры, обе стороны никоим образом не могли прийти к согласию. И недостаток в хлебе и других припасах в королевском войске был таков, что цены выросли многократно, и более пяти или шести тысячам воинов уже больше восьми дней приходилось обходиться без хлеба, каковые люди питались только за счет размятых колосьев пшеницы и свежих бобов, каковые обретались вокруг в весьма большом количестве. Говорили, будто некий кордельер, по имени брат Ришар, каковой был проповедником в этой земле, и обретался в Труа, каковой во время рождественнского поста, изо зня в день возглашал с амвона: "Собирайте же бобы, каковые есть в изобилии; тот, кому следует явиться, явится вскоре." И случилось так, что войско собирало бобы, бывшие в таком изобилии, что это можно было объяснить лишь чудом, каковыми бобами королевское войско питалось некоторое время, при том, что указанный проповедник отнюдь не имел в виду явление короля.

Король же призвал герцогов Алансконского и Бурбонского, и графа Вандомского, и многих иных сеньоров и весьма многих советников, дабы решить, как поступить далее. И там же архиепископ Реймсский, канцлер Франции, говорил о том, как то случилось, что король прибыл к Труа, и о том, что ни он вместе со своим войском по многим причинам не смогут оставаться там далее; каковые причины он изложил пышно и весьма красноречиво, и они заключались в жестоком голоде, и отсутствии припасов, каковые более ниоткуда не прибывали к войску, и также о том, что у людей, бывших под Труа закончились деньги. Также было бы чудом, ежели королевскому войску удалось бы взять штурмом город и цитадель Труа, каковые были защищены рвом и добрыми стенами, а город не испытывал недостатка ни в продовольствии ни в защитниках ни в жителях, каковые по всей видимости, желали продолжать сопротивляться и не оказывать подчинения королю. Также он добавил, что у войска не было бомбард, пушек, артиллерии, а также боеприпасов, необходимых, дабы подвергнуть бомбардировке и проломить стены сказанного города; и далее поддержать штурм, и что поблизости не было ни крепости, ни города, бывших на стороне короля французского, в каковых можно было искать поддержки и помощи, ближе чем Жиен-сюр-Луар; каковой город обретался на расстоянии тридцати лье от Труа. Также он называл еще множество важных, явственных и весьма серьезных причин, подчиняясь каковым доказывал весьма убедительно, что дальнейшие задержки чреваты еще большими трудностями.

После чего король приказал канцлеру опросить всех присутствующих, дабы узнать, что они полагают за лучшее. И канцлер принялся опрашивать мнения, предварительно приказав, дабы каждый из присутствующих высказывался как то следует верноподданому, и согласно своему разумению дал королю совет о том, как следует принимая во внимание все вышесканное. Многие из присутствующих в той или иной мере склонялись к мнению, что ввиду обствоятельств, каковые были перечислены выше, королю следует отступить к указанному Оссеру, каковой город, не имел большого гарнизона и не был укреплен слабее, чем названный город Труа, добавляя к тому иные советы, каковые каждый составлял по собственному пониманию и разумению, но все сводилось к тому, чтобы указанный король вместе со своим войском вернулся вспять, ибо оставаться далее перед указанным Труа или же двигаться далее, сколь о том можно было судить, неминуемо привело бы к потере войска. Иные же склонялись к тому, чтобы продолжать путь к Реймсу, ибо указанная земля была богата и войско легко могло бы там раздобыть себе пропитание.

И наконец указанный канцлер задал тот же вопрос весьма старому и благородному советнику короля, по имени мессир Робер ле Массон, сеньор де Трев, бывшему ранее канцлером, каковой был известен как человек мудрый и осторожный. Он же ответствовал, что следует послать за указанной Жанной Девой, о каковой было уже сказано ранее, и каковая была при войске но не приглашена присутствовать на совете, и возможно было, что она сумеет дать совет к выгоде короля и его людей. Также он добавил, что само указанное путешествие король предпринял не благодаря силе своего войска, ни благодаря тому, что обладал богатой казной, дабы выплачивать жалование указанному войску, ни также потому, что путешествие это казалось ему возможным, но единственно благодаря настойчивости Девы Жанны, каковая постоянно твердила, что ему следует отбыть на свою коронацию в Реймс, и что на пути он почти не встретит сопротивления, ибо таковым было желание и воля Божия, и что ежели указанная Жанна не посоветует иного, не бывшего сказанным на указанном совете, он сам присоединится к мнению большинства, что указанному королю следует вместе со своим войском вернуться оттуда, откуда они ранее пришли.

В то же время, как начались споры касательно этого, указанная Жанна с силой постучала в дверь помещения, где проходил совет, и после того, как ей открыли, вошла внутрь. Далее она отдала поклон королю, после чего, канцлер спросил у нее: "Жанна, король и его совет находятся в величайшем замешательстве относительно того, как следует поступить." И далее пересказал ей самым подробным образом то, о чем уже было сказано выше, и просил ее высказать перед королем свое мнение о том, что ей казалось лучшим. Затем же она обратилась к королю и спросила, будет ли оказано ее словам оказано доверие. Король ответил, да, в зависимости от того, что она скажет. Тогда же она произнесла следующие слова: "Благородный король Франции, этот город ваш. И если вы соблаговолите остаться здесь еще на два или три дня, он изъявит вам покорность, будь то по доброй воле или же силой, и не сомневайтесь в том в никоей мере." Тот же ответил ей через указанного канцлера: "Жанна, ежели то случиться в течение шести дней, мы согласны ждать! Но я не уверен, случиться ли как вы говорите." На что она ответила без колебаний, что не имеет в том ни малейшего сомнения. После каковых слов, сказанных названной Жанной, совет был закончен, и было решено оставаться на месте.

Тогда же указанная Жанна оседлала коня и взяла в руки палку. И далее заставила рыцарей и оруженосцев, лучников, поденщиков и людей всякого звания сносить вместе связки хвороста, двери, столы, окна и стропила дабы возводить осадные укрепления против города и затем расположить на них малую бомбарду и иную артиллерию, бывшую при войске. Она же распоряжалась столь осмотрительно и блестяще, как то пристало бы капитану, проведшему всю жизнь на войне; каковым зрелищем многие были весьма поражены.

Люди, бывшие в городе, видели и знали о приготовлениях, каковые велись против них; и посему склонялись к мысли, что король был их суверенным сеньором; и некоторые из людей простого звания утверждали также, будто бы видели как вокруг штандарта указанной Девы кружился огромный рой белых бабочек. И словно прозрев и склонившись к доброму решению, внушенному им Богом, зная также о чудесах, совершенных указанной Девой во время снятия Орлеанской осады, они решили возобновить переговоры с королем, дабы узнать условия, на которых им дозволено будет сдаться. И даже солдаты, бывшие в городе, каковые питали враждебность к королю, советовали сделать то же. И наконец, епископ в сопровождении весьма большого числа горожан и солдат, отправился к королю, и наконец сумели прийти к согласию относительно условий договора о сдаче, каковыми было то, что солдатам будет позволено уйти вместе со своим добром, в то время как горожанe изъявят покорность королю и отдадут ему во владение указанный город; и на всех распространиться королевская милость, в ознаменование какового договора духовные лица получили награды и бенефиции, от короля, бывшего отцом своих подданых, каковые бенефиции были им утверждены; те же, что продожали держать сторону короля Генриха Английского, взяли с собой письма от короля ему адресованные; им же были сохранены бенефиции и некие доходы, как то было сделано в отношении других.

По каковому поводу в городе устроено было великое гуляние и пир, и бывшие в войске могли угощаться вволю. На следующее же утро бывшие в гарнизоне англичане и бургундцы стали уходить, направляясь в ту сторону, куда сами желали. И ввиду того, что по условиям договора, они сохраняли за собой пленных, они также намеревались увезти их за собой, но указанная Жанна встала в воротах, преградив собой путь, и говоря, что во имя Божие, пленных никуда не уведут, и она оставит их за собой. Король же сумел до некоторой степени возместить указанным англичанам и бургунцам их потерю, уплатив выкуп за освобождение указанных пленных, каковой у него потребовали; после чего около десяти часов утра, король въехал в город. Но перед ним в город въехала названная Жанна и выставила караулы из пеших лучников по всему пути его будущего следования. И вместе с королем в город въехали конным строем сеньоры и капитаны, в весьма пышнoй одежде и убранстве, каковое зрелище было весьма великолепным. Также в указанном городе назначил капитанов и офицеров, а сеньору де Лоре король приказал вместе с войском оставаться вне города. И на следующий день войско вошло в указанный город в образцовом порядке: каковое событие было для горожан весьма радостным; и они присягнули королю выказывать ему верность и повиновение, каковой клятве остались верны вплоть до нынешних пор.

Глава LVIII.

[О том, как Дева доставила короля в Реймс. О сдаче Шалона. О коронации.]

Дева со всем упорством, каковым располагала, продолжала побуждать короля двигаться в Реймс, и не испытывала сомнений, что там его ждет коронация. Ради каковой король выехал из Труа, и вместе со всем своим войском направился к Шалону, что в Шампани, впереди же войска ехала как всегда Дева облаченная в полный доспех, и руководила военными действиями до тех пор, пока он не достиг указанного Шалона. Едва лишь горожане узнали о его прибытии, епископ вместе с огромным количеством народа, обретавшегося в указанной крепости, отправился к нему, дабы изьявить совершенную покорность. Король же провел ночь в указанном городе вместе со своим войском, в каковом же городе назначил капитана и других офицеров, совершенно так же, как то было ранее сделано в Труа.

Из сказанного Шалона, король далее проследовал в Реймс, и подошел к замку, называемому Сепесо, каковой принадлежал архиепископу Реймсскому, каковой замок располагался в четырех лье от Реймса; и в каковой цитадели обретались сеньоры де Шатийон-сюр-Марн и де Савез, державшие сторону англичан и бургундцев, к каковым по их приказу и распоряжению примкнула часть горожан, ибо сказанный Шатийон называл себя капитаном Реймса. Те же спросили у сказанных горожен, хотят ли они далее продолжать сопротивление. И горожане в свою очередь осведомились у них, смогут ли те помочь им в защите. Те же ответили нет, но пообещали, что ежели сказанным горожанам удастся продержаться в течение шести недель, они приведут им на помощь большое войско, состоящее как из солдат герцога Бетфордского, так и герцога Бургундского; после чего ушли по желанию сказанных горожан, соежи которых нашлись здравомыслящие люди, начавшие говорить, что следовало бы отправиться к королю, после чего весь народ решил отправить к нему посланных, и далее отправил к нему бывших в городе дворян, как бывших духовными лицами, так и иных; и после многих просьб, каковые были милостиво приняты, было решено и подтвержено, что королю дозволено будет войти в город в сопровождении архиепископа, и всей своей свиты.

Достоверно известно, что архиепископ отсрочил свой въезд в город до субботнего утра; и после обеда, вечером, в город въехал король в сопровождении свиты, в каковом грроде Жанну Деву рассматривали с огромным любопытством; и туда же прибыли герцоги де Бар и де Лорен и сеньор дe Коммерси, в сопровождении большого количества воинов, каковые поступили к ним на службу.

На следующий день, каковой приходился на воскресенье, решено было что король приступит и подвергнется таинству помазания на престол, и все ночь шли приготовления, дабы к утру можно было приступать к церемонии, и произошло чудо, ибо в указанном городе обнаружилось все, что для того требовалось, каковых были весьма велики, зак исключением тех, каковые обретались в Сен-Дени во Франции. И ввиду того, что аббат Сен-Реми не мог передать сосуд со святым миро иначе как с соблюдением определенных обычаев и церемоний, король направил к нему сеньора де Рэ, маршала Франции, сеньора де Буссак и де Сент-Север, также маршала Франции, сеньора де Гравилля, начальника над арбалетчиками, и сеньора де Кюлана, адмирала Франции, каковые принесли клятвы, требуемые обычаем, каковые состояли в обещании доставить сосуд в неприкосновенности и позднее вернуть его непосредственно в аббатство, указанный аббат, в полном богослужебном облачении, со всей торжественностью и благочестием, передал передал им указанный сосуд накрытый сверху крышкой у ворот Сен-Дени.

В Реймсе же, архиепископ, в пышном облачении, в сопровождении каноников, принял его у них и внес в собор и поставил на высокий алтарь. Тогда же король вошел в собор, направившись к месту, каковое ему было указано, одетый как то подобает при коронации, и архиепископ принял у него положенные клятвы, и далее герцог Алансконский произвел короля в рыцари. Затем архиепископ приступил к таинству преосуществления и помазания на престол, строго следуя до самого конца всем церемониям и торжественным обычаям изложенным в Кодексе о коронации.

Там же король даровал графское достоинство сеньору де Лаваль, и герцоги Алансонский и де Бурбонн многих произвели в рцыари. И там же присутствовала Дева Жанна, держа в руке свой штандарт, благодаря каковой Жанне, и стали в конечном итоге возможными указанное помазание на престол и коронация и все остальные торжества. Указанный же сосуд же со священным миро был затем отвезен вышеуказанными дворянами в указанное аббатство. И далее видели, как указанная Дева припала к коленям короля и целовала ему ноги, и горько плакала от умиления, чем заставила многих также прослезиться и произнесла: "Благородный король, в этот час свершилась Божья воля, каковой Господь желал, дабы вы прибыли в Реймс и приняли ваше торжественное помазание, чтобы все могли утвердиться в мысли, что вы подлинный король, каковому должно принадлежать королество!"

Глава LIХ.

[О том, как король исцелил золотушного в Сен-Маркуле. О том как он направился в Пикардию и далее в Иль-де-Франс]

Король провел в указанном городе три дня. Как то известно, после церемонии помазания, короли Франции имели обыкновение отправляться на поклонение в церковь Сен-Реми, прозванную Корбиньи, каковая обретается в шести лье от Реймса, и там находится <гробница> прославленного святого француза по крови, именем святой Маркул, к каковому из года в год прибывает огромная толпа богомольцев, больных золотухой, каковую болезнь способны исцелять короли. Посему же он отправился к указанному Св. Маркулу и там искренне и благочинно исполнил требуемые молитвы и принес дары. И далее из сказанной церкви направился в маленький городок, закрытый со всех сторон, называемый Вайи, каковой принадлежал архиепископу Реймсскому, и располагался в четырех лье от Суассона и в также в четырех лье от Лаона. Жители указанного города изъявили ему полное повиновение и приняли его со всей пышностью, каковую могли только обеспечить, и он вместе со своим войском оставался в указанной земле один день, и оттуда отправил гонцов в Лаон, каковой был городом весьма славным и сильно укрепленным, дабы призвать его жителей к повиновению себе, каковое они и поспешили высказать весьма легко и охотно. Таковому же примеру последовали жители Суассона, в каковой город он направился из Вайи, и был там принят с великой радостью. Там же он и войско оставались в течение трех дней, частью в городе, частью за его пределами. В дни же, когда он там оставался, пришли новости из Шато-Тьерри, Провенса, Куломмьера, Креси, Бри и многих других мест, каковые переходили на сторону французов и под его руку; тогда же он посылал туда офицеров и чиновников, и они беспрепятственно въезжали внутрь.

Когда же король узнал, что Шато-Тьерри изъявил ему повиновение, он провел некоторое время в Суассоне, и далее направился в указанный замок Шато-Тьерри, и далее из указанного замка в Провенс, где провел следующие два или три дня. Когда же известия обо всем произошедшем достигло Парижа и о том узнал герцог Бетфортский, называвший себя регентом Франции поставленным королем Английским, он заявил, что собирается сразиться с королем. Посему было собрано большое войско, каковое пополнили солдаты из разных мест, приходившие в Корбей и Мелён, и собралось их около десяти тысяч вооруженных, что было весьма великой силой.

Когда же король узнал, что герцог Бетфортский идет с ним сражения, то весьма возрадовался вместе со своими людьми и всем своим войском, и отправился из указанного Провенса и расположился на открытой местности, собрав войско возле замка называемого Ла Мотт де Нанжи, каковой обретается в земле Бри, в каковом месте войска расположились лагерем по всем правилам, со всеми подобающими мерами предосторожности. И удивительно было видеть, как вела себя Жанна Дева и с какой тщательностью принимала все необходимые меры. Известия же о приближении герцога Бетфортского все продолжали поступать. И ради того король в течение всего дня оставался в указанной местности, желая, чтобы указанный герцог появился для битвы. Однако, тот держал совет и после повернул назад в Париж, ибо в его войске было десять или двенадцать тысяч человек, как то было уже сказано, однако и у короля было не меньше, и с ним же находились Дева и сеньоры, и солдаты, все полные великой решимости и желания сразиться.

Кто-то из придворных весьма желали, дабы он вернулся к Луаре и настойчиво ему это советовали, к каковому совету он весьма охотно прислушался, и разделяя их желание, объявил войску, что собирается вернуться. Также до него дошли известия, будто бы он сможет переправиться через Сену пройдя через город именуемый Брэ-ан-Шампань, в каковом обретался прочный мост. Жители указанного города пообещали ему повиновение и свободный проход. Однако же, ночью предшествуеющей утру, в каковое он намеревался прибыть, к городу подошел некий английский отряд, каковому открыли ворота, и англичане расположились в городе; и среди тех солдат короля, каковые были в авангарде и собирались оказаться там первыми, некоторые были схвачены, иные ограблены, и путь был прегражден и перекрыт; каковому событию герцоги Алансонский,де Бурбонн и де Бар, графы де Вандом и де Лаваль, и все капитаны весьма обрадовались; ибо подчинились приказу идти назад против своей воли; но держались мнения, что королю следовало продолжать наступление и далее завоевывать ноые земли, ибо в его распоряжении находилось большое войско, враг же не решался вступать в сражение.

В канун праздника Пресвятой Богородицы в середине августа, король, следуя совету сеньоров и капитанов, вернулся в Шато-Тьерри, и пройдя по другой дороге, вместе со всем своим войском направился к Крепи-ан-Валуа, и расположился лагерем в открытом поле неподалеку от Даммартина.

Бедные же люди той земли кричали "Noel" и плакали от радости и счастья; Дева же, глядя на это зрелище, и на то, как они явились пред лицо короля, с пением "Te Deum laudamus" и церковных антифонов, сказала канцлеру Франции и графу де Дюнуа: «Во имя Божие, здесь живут добрые и весьма благочествивые люди, и когда мне придет время умереть, мне хочется, чтобы это произошло на этой земле». Тогда граф де Дюнуа спросил у нее: «Жанна, знаете ли вы, когда и где умрете?» на что она ответила, что ничего о том не знает, и отдает себя в руки Господа, и добавила к тому: «Я выполнила все, что Господь приказал мне сделать, сняла осаду с Орлеана и устроила коронацию благородному королю; мне хотелось бы теперь, чтобы мне позволено было вернуться к отцу и матери, и пасти наших овечек и другую скотинку, и делать то, что мне привычно было делать ранее». Когда же указанные сеньоры услышали от нее такую речь, и уведели, как она возводит глаза к небесам, дабы возблагодарить Бога, то как никогда укрепились в мысли, что все случилось по воле Божией.

Глава LХ.

[О том, как герцог Бетфордский встретился с королем в окрестностях Митри. О том как Бове перешел на сторону французов. О сдаче Компьеня. О встрече двух армий под Санлисом]

Герцог Бетфортский в то время обретался в Париже, вместе с великим числом англичан и других ненавистников и соперников короля. Когда же до него дошли известия о том, что король расположился в поле в окрестностях Дампмартина, он покинул Париж в сопровождении весьма великого и сильного войска и напрпвился к Митри, что во Франции, в корестностях указанного Дампмартина и занял там весьма выгодную позицию, где и расположил свои войска.

Король также расположил свои войска весьма умело, дабы ожидать атаки противника, ежели таковой пожелал бы атаковать, или начать наступление на него, ежели бы тот расположился в позиции, удобной для атаки. И дабы вызнать их расположение и состояние, он приказал направить вперед летучий отряд; в каковой особо направил Этьена де Виньоля прозванного Ла Гиром, рыцаря весьма доблестного, и с ним других воинов, и далее почти весь день длилиль конные сшибки, весьма ожесточенные, каковыми ни той ни другой стороне не было нанесено значительных потерь или же урона. После каковых король получил сведения от людей весьма знающих в военном деле, что указанный герцог Бетфортский обретается в месте весьма выгодном, и английский лагерь весьма укреплен, и посему королю отсоветовали наступать и атаковать противника, и на следующий день указанный герцог Бетфортский вмесет со своим войском вернулся в Париж, в то время как король стал двигаться по направлению к Креспи, что в земле Валуа.

Король отправил нескольких герольдов с посланием к горожанам Компьеня, дабы потребовать у них изъявлений покорности, каковые горожане ответили что готовы его принять у себя и выказывать ему покорность как своему суверенному сеньору. Кроме того несколько знатных сеньоров отправилось в город называемый Бове, в каковом обретался епископ и сеньор по имени мэтр Пьер Кошон, бывший весьма ярым сторонником англичан, хотя он и был французом по рождению и происходил из окрестностей Реймса, когда же в Бове появились герольды, с французскими гербами на одежде, горожане вскричали: "Да здравствует Карл, король Франции", и выказали ему покорность; тем же, кто не пожелал изъявить указанной покорности позволили уйти прочь вместе со своим добром.

Король же решил отправиться в указанный Компьень, каковой изъявил ему повиновение. Посему он отправился к Санлису <лежавшему на пути> и остановился в деревне называемой Баррон, бывшей в двух лье от Санлиса, каковой город находился под властью англичан и бургундцев. И наутро до короля дошли известия, будто герцог Бетфортский вместе со своим войском выехал из Парижа, направляясь в Санлис, и что к нему присоединились также четыре тысячи англичан, каковых привел с собой его дядя, кардинал Английский, каковому кардиналу следовало вести их против богемцев, еретиков и предателей веры; но он предпочел обратить их против французов, бывших истинными католиками, и как то говорили, истратил на их жалование деньги Папы, выданные ему для похода против сказанных богемцев.

Каковые новости достигли короля, и он приказал мессиру Амбруазу де Лоре и сеньору де Сен-Трай, дабы те двигались в конном строю к Парижу, или в ином направлении, в каковом сочтут нужным отправиться, дабы раздобыть возможные сведения о положении герцога Бетфортского и его войска; каковые со всей тщательностью собрали конный отряд, отобрав из своих людей всего лишь двадцать людей на лучших конях. После чего они отъехали прочь и двигались, пока не оказались вблизи английского войска; каковое увидели на большой дороге, ведущей в Санлис, и узнали о том по огромным клубам пыли, каковую поднимали герцогские отряди, затем же, как то следовало сделать, направили одного из всадников к королю, дабы доложить ему об этом: после чего подошли столь близко, что сумели увидеть указанное английское войско, каковое двигалось в Санлис, и вновь направили к королю всадника, дабы уведомить его обо всем изложенном выше.

Тогда же король вместе со своим войском продолжал весьма осторожно двигаться в открытом поле, и войскам приказано было выстроиться в боевой порядок; и далее они двигались по течению реки, каковая пересекает Баррон и Монтпилуе, и далее течет к Санлису. И герцог Бетфортский вместе со своим войском в час, когда уже стало темнеть подошли к Санлису. И тогда же, они стали переправляться через небольшую реку, каковая текла от сказанного Санлиса к указанной же деревне называемой Баррон; и брод в том месте был столь узок, что переправляться могли одновременно не более двух конных. Едва же указанные де Лоре и де Сент-Трай увидели, что сказанные англичане начали переправу, то поспешно отправились к королю и уведомили его, что сказанный герцог Бетфортский вместе со своим войском переправляется через сказанный брод; и в этот же час король повел войско кратчайшим путем к сказанной переправе, желая разбить англичан у сказанного брода; но к тому времени большая часть их уже успела переправиться, и два войска столкнулись; при том, что место было весьма узким и весьма неудобным; там же состоялось великое сражение, в каковом в каковом совершено было немало подвигов.

В час, когда солнце почти зашло, сказанные англичане расположились на берегу и в окрестностях реки, а французы разбили лагерь в Монтпиллуе. На следующее утро король вместе со своим войском вышел в поле, и приказал построиться в боевой порядок, в то время как командование над войсковыми частами было распределено следующим образом - большей из каковых частей командовали герцог Алансонский и граф Вандомский. Вторая часть была под командованием герцогов де Бара и де Лорена, в то время как третья, каковая располагалась на фланге, перешла под командование сеньоров де Рэ и де Буссака, маршалов Франции. Еще одной частью, каковая представляла из себя летучий отряд, часто вступавший в схватки и конные стычки с указанными англичанами, руководили сеньор д'Альбре, бастард Орлеанский, Дева Жанна, Ла Гир и еще несколько капитанов. Начальство и командование лучниками было отдано сеньору де Гравиллю, командующим над французскими арбалетчиками был лимузенский рыцарь по имени Жан Фуко.

Король также обретался вблизи от своего войска, имея при себе и в своей личной свите герцога Бурбоннского, сеньора де ла Тримуй, и множество рыцарей и оруженосцев; и несколько раз французы подступали к войскам сказанного герцога Бетфортского, свите какового составляли бастард де Сент-Поль, и множество бургунцев, и английские войска стояли у деревни, защищенные с тыла широким прудом и сказанно рекой; и всю ночь без отдыха англичане занимались тем, что весьма тщательно окружали свой лагерь частоколом, валом и рвом. И король и вместе с ним все сеньоры согласились и единодушно решили дать бой герцогу Бетфортскому, англичанам и бургундцам.

Когда же капитаны, бывшие с королем увидели и разведали лагерь, в каковом обретались сказанные англичане и укрепления, бывшие вокруг него, они поняли и решили, что не было никакой возможности атаковать сказанного герцога Бетфортского в сказанном месте. Все же французские войска приблизились к сказанным англичанам на расстояние двух выстрелов из арбалета или около того; и объявили им, что ежели те желают выйти из своего лагеря, французы готовы дать им бой, но те никоим образом не пожелали выходить за пределы своего лагеря, и покидать его.

В тот же самый день состоялось множество весьма доблестных схваток и стычек, ввиду того, что французы часто приллижались к английским укреплениям, как то пешком или в конном строю; и англичане также несколько раз выходили за укрепление в весьма большом количестве, и давали отпор французам; и обе стороны убивали и брали в плен, и весь день был отдан сказанным схваткам и стычкам, каковые закончились не ранее заката. Сеньор де ла Тримуй, каковой был весьма красив и статен, оседлав боевого коня, пожелал также принять участие в схватке, и взяв копье наперевес, приготовился уже атаковать, но лошадь под ним была убита; и ежели к нему немедля не подоспела бы помощь, де ла Тримуй без сомнения попал бы в плен или погиб, его же с большим трудом посадили на другого коня, и в тот же час началась жестокая схватка, и в сказанный час, когда стало темнеть, множество французов, сойдясь вместе, весьма доблестно приблизились к самым английским укреплениям, дабы схватиться в рукопашную и биться с врагом, и в тот же час из лагеря вышел большой английский отряд, в каковом были как пешие, так и конные солдаты, но французы также усилили натиск, и случившийся между ними бой был самым жестоким и упорным, из всех, каковые состоялись в тот день, и поднялась такая пыль, что уже невозможно было разглядеть, где англичанин, где француз; и такое огромное количество солдат сгрудилось на одном месте, и столкнулось между собой, что более они не могли разглядеть друг друга.

Сказанная схватка продолжалась до тех пор, пока не стало окончательно темно, и тогда англичане отступили сомкнутым строем и скрылись в своем лагере; в то время как и французские войска отошли назад. Сказанные англичане остались в своем лагере, а французы вернулись туда же, где обретались прошлой ночью, на расстоянии около полулье от сказанных англичан, в окрестностях Монтпилуе; на следующее же утро, в весьма ранний час, англичане снялись с лагеря и вернулись в Париж; король же вместе со своими людьми продолжил путь в Креспи-ан-Валуа.