СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ВВЕДЕНИЕ К ТОМУ

Исторические источники стран Западной и Центральной Европы домонгольского времени (надо отметить, что для этих стран, в отличие от Руси, монгольское нашествие середины XIII в. не составляет никакого Исторического рубежа) представляют собой бесконечно обильный массив самых разнородных текстов, который объединяет разве что принадлежность к латинской языковой традиции. Впрочем, примерно с середины XII в. (более ранние примеры единичны) к латиноязычным памятникам начинают прибавляться различного рода сочинения на национальных языках верхне- и нижненемецком среднего периода (середина XI середина XIV в.), старофранцузском (англо-саксонское историописание па родном языке возникло много раньше, но древнеанглийские тексты, знающие о Восточной Европе, воспроизводят скандинавскую традицию (См., например, выдержки из дополнений к древнеанглийскому переводу «Истории» Павла Орозия (так начинаемому «Орозию» короля Альфреда) в т. V Хрестоматии)). Все эти памятники содержат огромное количество сведений о Древней Руси и Восточной Европе в целом, весь корпус которых до сих пор в полной мере не выявлен и может быть обозначен только в общих чертах.

Попятно, что в настоящий том Хрестоматии могли быть включены далеко не все и даже не большая часть таких сведений. Ограниченность объема диктовала свои жесткие условия. В результате за рамками тома остались целые литературные жанры – весь эпос (прежде всего, старонемецкий и старофранцузский (Некоторое представление о них применительно к Руси можно получить по обзорам: Дробинский 1948. С. 95 127; Keller 1985. S. 84 109)), в котором можно найти немало упоминаний о Руси, печенегах, половцах и проч. Надо, правда, при знать, что в каждом отдельном случае подобное упоминание обычно не носит характера исторического свидетельства (Понятие об их специфике способны дать выдержанные в эпическом стиле ранние разделы всемирных хроник на национальных языках, отдельные из которых представлены в Хрестоматии: ср., например, № 44/1-3); значение исторического источника (например, по истории культурного взаимодействия пародов и литературных традиций) они приобретают только в большей или меньшей своей сумме.

Были исключены также чрезвычайно пространные и многочисленные тексты, посвященные монголо-татарам (См систематический обзор; Bezzola 1974); они появляются уже с 20-30-х гг. XIII в. и, тем самым, формально могли бы представить содержательно особый блок Хрестоматии. Однако эти ранние свидетельства [14] составляют только начальную часть обширнейшею комплекса, который в целом все же уводит далеко за тематические и хронологические рамки данного пособия. Вот почему мы ограничились отдельными известиями, имеющимися в памятниках, которые прошли отбор по другим критериям.

Как правило, не учитывались также авторы и памятники (а таковых немало), знания которых о Восточной Европе сводятся к пересказу античной традиции о Скифии и т. п.

Другие принципиальные ограничения вытекали из самого характера Хрестоматии как пособия для учебного чтения. В этой формуле равно важны оба выделенных термина. В них выражены требования, которые определяют как отбор текстов, так и способ их подачи. Поэтому практически не представлены такие памятники (некрологические или анналистические записи, легенды на картах (Мы исходили также из того, что в составе Свода древнейших источников по истории Восточной Европы уже вышел том, посвященный западноевропейской средневековой картографии: Чекин 1999), надписи и др.), выдержки из которых неизбежно выглядели бы как сверхкраткие отрывки вне какого бы то ни было контекста. Мы ограничились только двумя взаимосвязанными образцами такого рода источников (см. №№ 41, 61); ряд других, в той мере, в какой они имеют существенное значение для тех или иных комментируемых сюжетов, читатель найдет в примечаниях.

Составитель придавал немалое значение содержательному окружению «русских» известий, в том числе и в виде его краткого пересказа. Располагая таким окружением, читатель, во-первых, получает относительно пространный связный текст, а значит, – и возможность составить более или менее цельное представление как о характере источника, так и о месте в нем «русского» сюжета. Во-вторых (что в данном случае, пожалуй, даже важнее), учащийся приобретает некоторые исследовательские навыки медиевиста. Последнее побуждало составителя не замыкаться в рамках чисто фактографического лапидарного комментария, а по мере возможности посвящать читателя в суть затрагиваемой исторической проблематики.

Следует иметь в виду также некоторые формальные правила, которых придерживался составитель.

Каждому источнику присвоен порядковый номер; пронумерованы и фрагменты внутри рубрики, посвященной источнику. Это сделано для облегчения многочисленных перекрестных отсылок в примечаниях. Нумерация примечаний – отдельная в каждой рубрике. В итоге перекрестные отсылки выглядят так: «См. № 22/8» (т. е. 8-й фрагмент в источнике под номером 22) или «см. № 22, примеч. 40».

Известия, буквально или почти буквально заимствованные более поздними источниками из более ранних, in extenso снова не [15] воспроизводятся, но их наличие отмечается и они включены в общую нумерацию фрагментов.

Определенную сложность при переводе представляет передача имен Собственных и отдельных терминов. Полому составитель предпочел приводить в скобках оригинал (обычно, латинский), а в переводе пользовался аутентичным русским термином, т. е., например, писал не «Полония», а «Польша (Polonia)»; «князь (dux)» (применительно к Руси и другим славянским странам) или «герцог (dux)» (применительно к Германии, Венгрии, Дании и т. д.). При повторных упоминаниях имени (Термина) оригинал не приводится – если, конечно, он не отличается от уже приведенного. Имена собственные и в переводе, и в примечаниях употребляются, как правило, в той форме, которая принята в соответствующей языковой традиции: польские – в польской (Мендзыжечь, а не Междуречье), чешские – в чешской (Ота, а не Оттон), венгерские – в венгерской (Иштван, а не Стефан) и т. п. Исключение составляют имена, для которых существует устоявшаяся в русском языке традиция: например, Людовик, а не Луи или Людвиг (для франкских королей), Париж, а не Пари, Гольштейн, а не Хольштайн.

В переводах использована следующая система скобок: <...> – лакуна и оригинале; (...) – выпущенные составителем части текста, оставленные без пересказа; [курсив] – пересказ контекста.

Латинские средневековые источники хуже многих других представлены русскими переводами, поэтому, в отличие от предыдущих томов Хрестоматии, в рубрике «Переводы» учитываются также переводы на главные европейские языки, которые могут быть доступны учащимся.

В рубрике «Литература» приводится важнейшая библиография, посвященная памятнику или автору в целом. При этом не учитываются статьи в справочниках энциклопедического характера, хотя надо оговориться, что некоторые из них носят вполне фундаментальный характер (Так, в отношении немецких авторов или анонимных сочинений читателю всякий раз полезно иметь, в виду многотомный Verf.-Lex. 1ff.), Работы, в которых обсуждаются содержащиеся в том или ином памятнике «русские» сюжеты, отмечены в примечаниях с той степенью Подробности, которая в каждом отдельном случае определяется здравым смыслом (есть темы, оставленные вообще без историографического комментария, а сеть – оснащенные значительной историографией). В библиографических описаниях указана, как правило, изначальная дата выхода книги, репринты не учитываются.

В комментариях не следует искать дат правления или жизни упоминаемых исторических лиц или локализации географических объектов (вели она, конечно, не требует пространных изъяснений); дабы избежать [16] неумеренного количества перекрестных отсылок, все ли данные сосредоточены в именном и географическом указателях.

Обращаем внимание читателя на разницу в употреблении тире и косой в хронологических указаниях: написание «1100-1111 гг.» имеет в виду процесс (например, период правления или время работы над сочинением), тогда как «1100/11 г.» указывает на отдельное событие, датировка которого колеблется внутри названного временного промежутка (например, рождение или смерть того или иного лица).

В лингвистических комментариях астерикс (*) при слове, выделенном курсивом, в соответствии с принятой в исторической лингвистике практикой, обозначает форму реконструированную, в отличие от реально существующих в том или ином языке; например, «слав. *vВълкъ «волк»» в отличие от «русск. волк».

Все переводы в настоящем томе Хрестоматии принадлежат составителю; единичные исключения оговорены.