СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ПОСОЛЬСКАЯ КНИГА ПО СВЯЗЯМ РОССИИ С АНГЛИЕЙ 1614-1617 ГГ.

Английская книга Посольского приказа 1614-1617 гг. как исторический источник

Наиболее информативным источником по связям России с зарубежными державами являются т. н. «посольские книги» — конечный результат делопроизводственной работы служащих российского дипломатического ведомства ¹. Посольские книги, безусловно, могут быть отнесены к разряду массовых источников: в настоящее время исследователям известно более 766 книг, составленных в Посольском приказе с конца XV по начало ХVIII века, хранящихся в 24 фондах Российского Государственного архива древних актов (РГАДА) ². Книги по связям Московского государства с иностранными державами составлялись на основе другой формы делопроизводства — столбцов и имели, прежде всего, справочное предназначение. Именно поэтому в них фиксировалось то, что могло пригодиться при приезде следующего иностранного посольства (или при подготовке к отправлению за рубеж российской миссии). Необходимо указать, что составление подобных книг по связям с иностранными государствами не было исключительной спецификой российского делопроизводства — аналогичные документы (со своими особенностями) составлялись, в частности, в канцеляриях Польско-Литовского государства. В Польше они именовались «Księgi poselstw», или по латыни — «Libri [4] legationum». В частности, на настоящий момент в Главном архиве древних актов (AGrAD) в Варшаве в фонде «Księgi poselstw (Libri legationum) Metryki Koronnej» хранится 41 книга, охватывающая временной промежуток с 1501 по 1761 г. (известно также о существовании погибшей в начале XVII века книги 1487 г.) ³.

Публикуемая посольская книга 1614-1617 гг. освещает взаимоотношения между Российским государством и Английским королевством. Она представляет собой четвертую из 20 имеющихся на данный момент книг Посольского приказа по связям между этими двумя странами. Две первых были изданы в 38 томе Сборника русского императорского исторического общества Ю. В. Толстым в 1884 г., третья увидела свет почти столетие спустя, опубликована в 1979 г. Н. М. Рогожиным ⁴. На момент, когда происходили зафиксированные в публикуемой книге события, история регулярных дипломатических контактов между Россией и Англией насчитывала уже шесть десятилетий. Впервые русские дипломаты, послы великого князя Василия III, оказались в Англии в 1524 г., в правление короля Генриха ѴІІІ, но это произошло случайно: российское посольство следовало в Испанию и в Англии сделало лишь вынужденную остановку ⁵. Постоянные дипломатические и торговые связи между Московским государством и Англией установились уже при преемниках упомянутых выше монархов — при царе Иване IV Васильевиче и короле Эдварде VI.

XVI столетие прошло для Западной Европы под знаком Великих географических открытий. Плавания португальских и испанских моряков открыли европейцам дорогу к новым землям, ставшим для них поистине «Новым Светом». Шла активная колонизация Америки и Азии, в Европу потоками хлынули привозимые из заморских земель драгоценные металлы, пряности, неизвестные ранее фрукты. Плавание Фернана Магеллана и его спутников окончательно доказало шарообразность Земли. В этих условиях английские предприниматели стремились также получить свою долю прибылей. Пригодных для освоения земель в Северной Америке в XVI веке им обнаружить не удалось, в Центральной и Южной Америке безраздельно господствовали [5] испанцы и португальцы, Индийский океан надежно охранялся португальскими каравеллами, имевшими предписание брать на абордаж любое судно, осмелившееся войти в «Южные моря» без разрешения португальского короля. В этих условиях к середине XVI столетия у английских купцов возникла мысль попытаться найти дорогу в Индию и Китай иным путем — Северо-Восточным, через Северный Ледовитый океан. Интересно, что практически в то же время аналогичный проект рассматривался при дворе шведского короля Густава I Вазы ⁶. Летом 1553 г. английская экспедиция в составе трех кораблей («Добрая Надежда», «Благое Упованье» и «Эдуард — Благое Предприятие») под командованием адмирала Хью Уиллоуби и штурмана Ричарда Ченслора отплыла на северо-восток. Задачей экспедиции было найти путь в Китай или Индию: об этом свидетельствует инструкция, составленная для мореплавателей Себастьяном Каботом, в которой, в частности, предписывалась линия поведения на случай встречи с «нагими людьми с дротиками». Ричард Ченслор в своих записках сообщал, что перед плаванием купцами были допрошены двое татар, служивших в Лондоне в королевских конюшнях, однако те ничего не смогли поведать о морском пути в Китай. Судьба этого путешествия хорошо известна: два английских корабля были затерты льдами у побережья Кольского полуострова, все члены экипажей погибли от холода. Лишь одному кораблю, ведомому штурманом Ченслором, посчастливилось войти в Белое море и достичь устья Северной Двины. В декабре 1553 г. Ченслор был доставлен в Москву, где представился английским послом. Царь Иван Грозный принял англичанина благосклонно и даровал английским купцам право ходить к российским берегам для торговли. Появление англичан в Белом море пришлось как нельзя более кстати: российское правительство было заинтересовано в привлечении в страну иноземных купцов и ремесленников, но встречало на своем пути упорное противодействие со стороны Швеции, Ливонского ордена и Польско-Литовского государства. Ченслор с грамотой Ивана Грозного в 1554 г. был отпущен в Англию, но в море попал в руки голландцев и был ими дочиста ограблен ⁷ (соперничество англичан и голландцев, освещаемое публикуемой книгой, имело, таким образом, длинную предысторию).

Открытие морского пути в Россию было встречено в Англии с большим энтузиазмом. Сменившая умершего в 1553 г. короля Эдварда [6] VI его сводная сестра, королева Мария Кровавая, 6 февраля 1555 г. подписала хартию, положившую начало существованию Московской компании, в которую вошло первоначально 207 акционеров (за десять лет, к 1565 г. их количество удвоилось). По уставу компании, ее возглавляли один или два губернатора (первым из них пожизненно был избран С. Кабот), 4 консула и 24 ассистента губернаторов и консулов. Решения компании проводили в жизнь сержанты. На местах, в России, делами Московской компании занимались 2-3 агента, один из которых именовался также губернатором. Прочие служащие компании именовались стипендиатами и подмастерьями. Все должности были выборными на один год; ежегодно в Лондоне проходили собрания акционеров ⁸. В 1556 г. Ченслор вторично прибыл в Москву, а в 1557 г. отправился обратно в Англию вместе с русским послом Осипом Непеей (Ченслор утонул на обратном пути, но русское посольство благополучно добралось до Лондона). Так было положено начало русско-английским дипломатическим отношениям.

На протяжении второй половины XVI века Московская компания активно расширяла свою торговую деятельность в России; она практически взяла в свои руки и осуществление дипломатических контактов с Московским государством. Этим обстоятельством объясняются, прежде всего, разные ожидания, возлагаемые двумя сторонами на эти контакты. Интересы британских купцов лежали в торговой сфере. Уже цель экспедиции 1553 г., завершившейся открытием морского пути в Россию, была предельно четко выражена Ченслором, писавшим: «Английские товары имеют мало спроса у народов и в странах вокруг нас и близ нас, и... эти товары... теперь находятся в пренебрежении и цены на них упали, хотя мы их сами отвозим к воротам своих покупателей» ⁹. Российская сторона, также заинтересованная в торговле с англичанами, рассчитывала, кроме того, на возможность военно-политического союза с Англией (особенно актуальной эта цель стала для российской дипломатии в годы Ливонской войны). Наиболее емко данное расхождение политических линий двух государств было сформулировано крупным знатоком русско-английских отношений С. М. Середониным: «Англичане в своих сношениях с русскими преследовали почти исключительно торговые цели. Иной характер имели отношения русских к англичанам. Царь Иван Грозный сознавал необходимость сношений с более просвещенным Западом, хотел заимствовать оттуда средства для успешной борьбы с Польшей [7] и крымскими татарами» ¹⁰ Стремясь привлечь на свою сторону англичан, Иван Грозный даровал им все новые торговые льготы, разрешив строить в России торговые дворы, торговать, не уплачивая пошлин и не подвергаясь таможенному досмотру, осуществлять транзит своих товаров через Московское государство в Персию. Апогея привилегии Московской компании достигли в 1569 г., когда Иван IV в обмен на подписанный английским послом Томасом Рандальфом проект англо-русского союза предоставил английским купцам монополию во внешней торговле России. Отказ королевы Елизаветы и английского парламента ратифицировать договор привел к значительному охлаждению Ивана Грозного к англичанам: данные им привилегии были аннулированы и уже никогда не восстанавливались в полном объеме. Тем не менее, до конца царствования Ивана IV англичане продолжали пользоваться в России режимом наибольшего благоприятствования, что дало польскому историку К. Валишевскому основания говорить об «англомании» Ивана Грозного ¹¹. Во многом сохранение особых льгот для английских торговцев объяснялось стремлением Ивана Васильевича жениться на англичанке. Но уже в конце царствования Ивана Грозного серьезную конкуренцию англичанам составляли купцы из других европейских стран, прежде всего — голландцы. По смерти Ивана IV англичане лишились своего главного покровителя, и с 1584 г. прибыли Московской компании стали стремительно снижаться. К середине 90-х годов XVI века обороты Московской компании, по сравнению с 1583 г., упали в 8 раз ¹². Именно в этих условиях пришлось начать свою коммерческую и дипломатическую деятельность Джону Меррику — центральной фигуре в предлагаемой вниманию читателя посольской книге.

Джон Меррик, выдающийся английский коммерсант и дипломат, родился в Лондоне около 1559 г. Его отец, Уильям Меррик, был преуспевающим торговцем, занимался, в частности, продажей тканей в Испанию; являлся одним из основателей Московской компании в 1555 г. и Испанской компании в 1577 г. Как и многие люди его эпохи, Уильям Меррик не был чужд здорового авантюризма и не боялся вкладывать деньги в рискованные предприятия. В 1558 г. он организовал экспедицию к берегам Гвинеи, а в 1579 г. участвовал в снаряжении торгового [8] каравана, проследовавшего в Персию через русские земли. В 1573-1575 гг. он был губернатором Московской компании в России. По предположению английской исследовательницы Дж. Фиппс, именно в это время его сын Джон впервые оказался в России, с которой будет связана в дальнейшем вся его жизнь. Возможно, однако, что произошло это и несколько раньше: с самого начала контактов англичане стали присылать в Россию своих «малых робят» в возрасте 6-10 лет для изучения русского языка. Эту гипотезу подтверждает произнесенная Джоном Мерриком в 1617 г. на переговорах с русскими боярами фраза: «У себя он в Аглинской земле родился, а на Руси взрос» ¹³. Нужно учитывать, что на момент приезда Уильяма Меррика в Россию его сыну Джону было уже 14-15 лет (возраст, признававшийся в XVI веке достаточным для вступления в брак). Заявление Джона Меррика о том, что он «на Руси взрос», дает основание предположить, что в России он оказался раньше своего отца, вероятно, во второй половине 60-х гг. XVI века. В 1580 г. Уильям Меррик вторично был выбран на двухлетний срок главным представителем компании в Московском государстве, но смерть помешала ему вновь посетить Россию, вместо него компания отправила в Москву Джерома Горсея. Сын Уильяма Меррика Джон (в русских источниках — Иван Ульянов) вновь оказался в России в год смерти Ивана Грозного: в 1584 г. компания назначила его своим представителем в Ярославле, где у англичан имелся собственный торговый двор. Это был первый официальный пост Джона Меррика в Московской компании. С самого начала деятельности Джону Меррику пришлось выступать не только в роли купца, но и дипломата ¹⁴. Именно в России ему предстояло в полной мере продемонстрировать свои немалые таланты и дарования. С. Ф. Платонов охарактеризовал Меррика как «лицо замечательное по способностям и любопытное в бытовом отношении». Действительно, Меррик принадлежал к тому поколению англичан, которые росли и воспитывались в России и уже не могли быть совершенно чужды этой стране ¹⁵. [9]

Во второй половине 80-х гг. XVI в. позиции Московской компании значительно пошатнулись вследствие скандального дела английского купца Энтони Мерша, который наделал в России массу долгов от имени компании. Московская компания отказалась признать эти долги, заявив, что Мерш действовал в России как частное лицо. В результате в 1588 г. Мерш в сопровождении переводчика Посольского приказа Романа Бекмана был отправлен для разбирательства в Лондон. Представлять интересы Московской компании в Англию был направлен Меррик. В итоге по делу Мерша был достигнут своеобразный компромисс, позволявший достойно выйти из конфликта и английской, и российской стороне. Большинство долгов Мерша были признаны его личными, но компания взяла на себя примерно треть финансовых обязательств купца. Московская компания высоко оценила дипломатический талант Меррика, и уже в 1589 г. он представлял ее интересы в Пскове, а с 1592 г. — в Москве. Деятельность англичан в России в эти годы была чрезвычайно осложнена конкуренцией со стороны голландских купцов, покровителями которых были могущественные дьяки Андрей и Василий Щелкаловы. И Джону Меррику вновь пришлось применять свои дипломатические способности для защиты позиций Московской компании. В частности, три года (1595-1598 гг.) ему пришлось потратить на то, чтобы добиться официального опровержения английским правительством распущенных в Москве имперским послом Николаем Варкочем слухов о том, что Англия оказывает военно-экономическую помощь Османской империи. Тем не менее, Меррику удалось в 1597 г. добиться подтверждения московским правительством прежних привилегий компании и получить разрешение на вывоз в Англию крупной партии зерна, цены на которое в Европе тогда были весьма высоки. Меррик был свидетелем пресечения правящей династии Рюриковичей и воцарения Бориса Годунова. Возможно, около этого времени Меррик участвовал в составлении подробной справки о законах, социальном и административном устройстве Московского государства, известной ныне как «Писаные законы России» (во всяком случае, его причастность к написанию этого сочинения кажется нам более вероятной, нежели авторство английского врача Марка Ридли). В 1600 г., после 16 лет пребывания в России, он попросил отставки и отбыл в Лондон ¹⁶. [10]

В Англию Меррик приехал вместе с российским посольством Г. И. Микулина, официальной задачей которого было извещение королевы Елизаветы о вступлении на престол Бориса Годунова. Меррик незамедлительно был приставлен к этому посольству и курировал его вплоть до отбытия миссии в Россию в 1601 г. А уже в январе 1602 г. он вернулся в Московское государство, на сей раз в ранге посланника, с тайным предписанием вести переговоры относительно возможности заключения брака детей царя Бориса с кем-либо из представителей британской аристократии. В июне 1602 г. Меррик был отпущен из России; вместе с ним отправились на обучение в Англию четверо детей боярских (это был первый известный случай отправления русских людей на учебу в Европу). На этот раз Меррик вновь пробыл в Лондоне недолго: в 1603 г. он получил назначение на пост губернатора Московской компании в Москве и опять отправился в Россию, фактически ставшую для него второй родиной ¹⁷.

Следующий период жизни и деятельности Джона Меррика в России совпал со Смутным временем. В октябре 1604 г., когда к юго-западной границе Московского государства уже подступала армия Лжедмитрия I, в Москву прибыл английский посол, губернатор Московской компании Томас Смит. Его задачей было официальное уведомление Бориса Годунова о вступлении на престол короля Якова I. Смит, не имевший дипломатического опыта, во всем следовал советам Джона Меррика, уже успевшего к тому времени заработать репутацию лучшего эксперта по российским делам. Переговоры в Москве затянулись до марта 1605 г., и главной своей цели — разрешения ходить с товарами в Персию — английские купцы так и не добились. События в России тем временем разворачивались стремительно: 13 апреля 1605 г. скончался Борис Годунов, а его сын и наследник Федор Борисович удержал власть в своих руках чуть более месяца. Самозванец Лжедмитрий превратился в законного наследника престола, «царевича Дмитрия Ивановича». В этой ситуации Меррику, как представителю английского купечества, необходимо было сделать правильный выбор. В июне 1605 г. он отправился навстречу самозванцу в Тулу, поднес ему от имени компании богатые подарки и безоговорочно признал его сыном Ивана Грозного. Признал Лжедмитрия по рекомендации Меррика и не успевший еще покинуть пределы Московского государства посол Томас Смит. Вместе со Смитом в Англию была отправлена грамота царя Дмитрия Ивановича. Английские [11] негоцианты не прогадали: в декабре 1605 г. новый царь не только подтвердил все прежние привилегии англичан, но и даровал им разрешение транзитной торговли с Персией. Лжедмитрий готовился отправить в Англию ко двору Якова I свое посольство (послом должен был выступить один из польских секретарей самозванца, Станислав Бучинский). В Лондоне, в свою очередь, в мае 1606 г. составили грамоту к новому русскому государю с поздравлением по поводу его воцарения. В грамоте сообщалось также о замене губернатора Джона Меррика другим купцом — Томасом Хиксом ¹⁸.

Однако события распорядились судьбами Лжедмитрия и Меррика иначе. В ночь на 17 мая 1606 г. царь Дмитрий Иванович был убит, на престол вскоре вступил глава заговорщиков Василий Иванович Шуйский, и Смута в Московском государстве вступила в свою новую фазу. Московская компания в условиях разгоравшегося в России кризиса предпочла сохранить пост губернатора за Джоном Мерриком. Новый царь подтвердил привилегии английских купцов, но права ходить для торговли в Персию они были лишены. Летом 1606 г. Джон Меррик отбыл в Лондон с грамотой от Василия Шуйского к Якову I. В следующем, 1607 г., Меррик возвратился в Москву с поздравительным посланием английского короля. Ответная грамота Василия IV была написана в 1608 г., но доставить ее в Лондон Меррик смог только в следующем году: в сочинении голландского купца Исаака Массы сообщается о том, что до весны 1609 г. проезд к Архангельску был совершенно невозможен из-за действий отрядов Лжедмитрия II. Английские и голландские купцы в тот период были вынуждены искать защиты за стенами Английского двора в Вологде ¹⁹. Таким образом, вернуться в Англию Меррик мог только на исходе лета 1609 г. В ходе постоянных разъездов между Англией и Россией Меррик успевал улаживать и личные дела: около 1602 г. он женился на дочери своего компаньона, Франческе Черри. Кроме того, он выступил соучредителем целого ряда торговых компаний: Ост-Индской (1600 г.), Испанской (1605 г.), Вирджинской (1609 г.), Северо-Западного прохода (1612 г.), Бермудской (1615 г.). В 1610 г. он вложил свои средства в подготовку экспедиции Гудзона; его собственный корабль, «Джон и Френсис», ходил по торговым делам в Турцию. [12]

Джону Меррику приписывается авторство сообщения о восстании под руководством И. И. Болотникова. Эта версия была выдвинута более 60-ти лет назад крупным специалистом по истории Смутного времени И. И. Смирновым. Данное сочинение, которое скорее можно назвать запиской, имеет заглавие — «Состояние Русского государства по смерти последнего претендента Димитрия». Отметив, что события восстания описывались явно их очевидцем, И. И. Смирнов счел вполне вероятным, что в период осады повстанцами Москвы и отступления их в Калугу Джон Меррик пребывал в российской столице. По мнению исследователя, Меррик отбыл в Англию около 4 июня 1606 г. (этим днем датирована грамота царя Василия Шуйского английскому королю Якову I). После короткого пребывания в Лондоне Меррик вновь был отправлен в Россию; к осени 1606 г. он уже находился в Москве. В итоге И. И. Смирнов пришел к следующему выводу: «Мы, т. о., полагаем, что Джон Меррик осень 1606 г. и зиму 1607 г. провел в Москве и поэтому был очевидцем осады Москвы Болотниковым». При этом ученый особо отметил, что Меррик вполне мог успеть проделать путь из Москвы в Лондон и обратно в течение одной летней навигации ²⁰.

Нам, однако, выводы И. И. Смирнова кажутся спорными. Прежде всего, отметим, что проставленная на грамоте царя Василия дата — 4 июня 1606 г. — не является указанием на реальную дату отбытия Меррика из Москвы. В частности, тому же Меррику в 1617 г. грамота к королю Якову была выдана 28 июля, а в путь он отправился лишь 5 августа, т. е. неделю спустя. Кроме того, значительное время необходимо было потратить на то, чтобы проделать путь от Москвы до Архангельска. По маршруту следования дипломатических миссий — через Ростов, Ярославль, Вологду и Великий Устюг — расстояние составляло около 1500 км. В те времена для покрытия столь значительного расстояния гонцу требовалось две недели. Например, толмач Иванис Драгичев отправился из Москвы в Холмогоры 8 сентября 1614 г., а возвратился оттуда с отпиской воевод 4 октября ²¹. Представляется, что скорость передвижения дипломата, следовавшего в сопровождении пристава, была значительно меньшей, и вряд ли Джон Меррик мог достичь Архангельской гавани быстрее, чем за месяц. В 1616 г., в частности, возвращавшиеся из Франции послы проделали [13] путь от Архангельска до Москвы за месяц ²². Для сравнения: в 1614 г., прибыв в Архангельск 22 июля, Меррик добрался до Москвы только 22 декабря, т. е. через пять месяцев (правда, в пути его задержали действия мятежных казаков). Но и шестью годами позже, в 1620 г., когда в северных уездах России было уже спокойно, Меррик добирался от Архангельска до Москвы 4 месяца. Следовательно, в лучшем случае английский дипломат мог оказаться в Архангельске в 1606 г. примерно в середине июля. К тому же ранее этого времени английские корабли приходили в Архангельск редко. Некоторое время требовалось потратить для подготовки судна к отплытию. Например, российское посольство в 1582 г. прибыло из Москвы в Холмогоры 23 июня и дожидалось первых английских кораблей почти месяц, до 18 июля. Отправиться в путь посольство смогло только через три недели, 11 августа, когда англичане, приняв на борт российские товары, оказались готовы к отплытию. Следовательно, отправиться в Англию Меррик вряд ли сумел бы ранее начала августа. Наконец, необходимо было пересечь Белое, Баренцево, Норвежское и Северное моря (около 4000 км), на что требовалось не менее месяца (упомянутое выше российское посольство 1582 г. достигло английского побережья 15 сентября) ²³. Итак, в Лондоне Меррик никак не мог появиться ранее начала сентября 1606 г. Кроме того, английскому правительству, безусловно, требовалось время на анализ доставленной его представителем информации, тем более что речь шла о смене монарха в России. В любом случае, осенью, когда в северных морях начинались сильнейшие штормы, ни одно британское судно не отправилось бы в плавание в Московское государство через полярные широты. Беломорская навигация Московской компании могла быть возобновлена лишь в мае следующего, 1607 г. Следовательно, Меррик вновь посетил Москву только летом 1607 г., когда войска Болотникова уже были осаждены в Туле. Анонимная записка «Состояние Русского государства... » о тульской осаде не сообщает, обрывая повествование на отступлении мятежников в Калугу. Таким образом, Джон Меррик не был свидетелем осады Москвы войсками повстанцев в конце 1606 г. Следовательно, мы должны отказаться от мысли о возможной принадлежности перу Меррика «Состояния Русского государства по смерти последнего претендента Димитрия». [14]

Летом 1610 г. Меррик вновь был в Архангельске, где и получил от местного воеводы известие о низложении Василия Шуйского и начале переговоров с поляками об избрании на российский престол польского принца Владислава. Эта информация явно насторожила английского купца, поскольку столь серьезные политические перемены могли пагубно сказаться на положении Московской компании. Терять российский рынок, вновь ставший приносить немалые прибыли, компания не желала (по данным С. Ф. Платонова, англичане, пользуясь анархией на местах, извлекали из торговли с населением Русского Севера до 90% дивидендов; официальные отчеты Московской компании также свидетельствуют о высокой прибыльности торговли в 1608-1615 гг.). Однако опасность потери российского рынка была вполне реальной: голландские купцы в конце 1610 — начале 1611 г. явились под осажденный польской армией Смоленск и обратились к королю Сигизмунду Ш с просьбой предоставить им право ходить через русские земли в Персию, обещая ежегодную выплату крупной пошлины. Была и другая опасность. Покорив Россию, польский король мог вознамериться взять азиатскую торговлю в свои руки. Примерно в то же время, в апреле 1611 г., английский резидент в Гданьске предупреждал английское правительство о намерении Сигизмунда завоевать Московию и Швецию, а затем наладить торговлю с Китаем ²⁴.

Подобные опасения, вероятно, и побудили губернатора Московской компании обратиться к английскому правительству с предложением установить протекторат над Русским Севером и Поволжьем. По мнению Меррика, в сложившихся обстоятельствах сделать это было бы нетрудно. Правительство встретило проект Меррика настороженно, но у короля Якова I идея вызвала большой энтузиазм. В результате уже в конце 1611г. началась деятельная подготовка к осуществлению плана, к чему привлечены были такие деятели, как известный капитан Яков Маржерет, выполнявший некоторое время для Джона Меррика услуги информатора. Летом 1613 г. Меррик прибыл в Архангельск с грамотой от Якова I, в которой содержалось предложение к подданным Московского государства принять покровительство английского короля. Но ситуация к тому времени успела в корне измениться: Москва была освобождена от поляков, и на российский престол вступил новый царь — Михаил Федорович Романов. К чести [15] Джона Меррика, он сразу понял необходимость отказа от проекта, вынашиваемого им в течение двух лет. Вскоре он отправился в Англию в обществе русских посланников, А. И. Зюзина и А. Г. Витовтова, следовавших в Лондон для оповещения Якова I о воцарении Михаила Романова. Кроме того, послы должны были добиваться союза с Англией против врагов Московского государства или, в крайнем случае, просить у английского правительства денежной помощи. В Англии Джон Меррик выполнял обязанности пристава при российской миссии. В ходе переговоров английская сторона приняла решение предложить свои посреднические услуги на русско-шведских переговорах: примирение Швеции и Московского государства давало Англии политическую и экономическую выгоду, укрепляя антикатолический лагерь и снижая вероятность захвата российских рынков шведами и поляками. Роль посредника была возложена на Джона Меррика. Для большей представительности своего дипломата английский король посвятил его в рыцари. В декабре 1614 г. Меррик прибыл в Москву уже в качестве «рыцеря, дворянина тайные комнаты» Якова Стюарта ²⁵.

Именно этот визит Джона Меррика в Россию является центральным сюжетом публикуемой посольской книги. На момент его прибытия в русскую столицу Смута в Московском государстве еще не подошла к концу. На дорогах продолжали разбойничать казачьи шайки (с чем непосредственно пришлось столкнуться английскому послу), Нижнее Поволжье недавно было очищено от сторонников Марины Мнишек и Ивана Заруцкого, западные и северо-западные области страны находились под польской и шведской оккупацией, а иностранные принцы не торопились отказываться от претензий на российский трон ²⁶. Однако государственная система Московского царства, выдержав испытание тяжелейшим кризисом, уже функционировала на высоком профессиональном уровне. Как иностранный дипломат, [16] Джон Меррик прежде всего и более всего должен был контактировать с дипломатическим ведомством России — Посольским приказом. На момент пребывания Меррика в России (1614-1617 гг.) приказ возглавлялся думным дьяком П. А. Третьяковым и дьяком С. Романчуковым. Оба они были людьми с немалым опытом службы во внешнеполитическом ведомстве Московского государства, где их карьера начиналась в чине подьячих. Третьяков, кроме того, имел в своем активе участие в посольстве за рубеж. Делопроизводством приказа занимался штат подьячих (16 человек), делившихся в зависимости от уровня жалованья на три категории: «старых», «середних» и «молодых». Устный и письменный перевод в Посольском приказе осуществляли до 60 толмачей и переводчиков, владевших полутора десятками основных европейских и азиатских языков. Помимо них в дипломатическом ведомстве тогда числилось около 40 служилых татар и новокрещенов, сопровождавших дипломатические миссии в азиатские страны, а также несколько золотописцев, выполнявших парадное оформление царских грамот, и сторожей. В начале царствования Михаила Романова Посольский приказ работал в напряженном графике: с момента вступления на престол нового царя до приезда в Москву Джона Меррика через дипломатическое ведомство России успело пройти более 40 больших и малых российских и зарубежных дипломатических миссий. При этом деятельность каждого посольства, каждого гонца строго документировалась и откладывалась в архиве Посольского приказа. С 1613 г. по 1619 г., когда подошла к своему завершению Смута, в Посольском приказе было составлено более 350 дел — книг, тетрадей и столбцов ²⁷. Помимо Посольского приказа, нужды английского дипломата обслуживались Разрядным приказом (дьяки этого ведомства были заняты организацией встречи Меррика под Москвой), Большим приходом, откуда поступало продовольствие для посольства, Казенным приказом, принимавшим дипломатические дары и предоставлявшим ответные подарки. Из Конюшенного приказа посылались для миссии лошади и экипаж, Ямской приказ обеспечивал безостановочное продвижение английского посредника к месту переговоров, из Казанского дворца поступали ответы на запросы Меррика. Административная система Московского государства, нередко характеризуемая в литературе как громоздкая и медлительная, работала четко и слаженно, и у английского дипломата ни разу не возникло повода пожаловаться на нехватку чего-либо или на медлительность [17] русских властей (за исключением периода продвижения по разоренным северным районам страны). Отсутствие английского переводчика, находившегося в то время за рубежом в качестве гонца, не воспрепятствовало нормальному ходу переговоров, поскольку сам Меррик отлично владел русским языком. Бояре переговорной комиссии особо отмечали: «ты, князь Иван, в великого государя нашего государствах много лет живал, мы тебя сами все знаем, что ты рускому языку добре навычен, и николи ты с толмачи не говаривал, все говорил сам по-руски. Хоти толмачю меж нас говорити, и ему столько по-руски не знати, сколко ты знаешь... какову толмачю ни быти, и ему так не уметь говорить, как ты сам, что ни говоришь, то все знатно и разумно, как есть руской человек, а простому рускому человеку столько и не уметь говорить» ²⁸.

Переговоры с Джоном Мерриком велись в Москве в течение января — марта 1615 г. Главной их темой было предстоящее посредничество английского посла на русско-шведском посольском съезде. Именно об этой задаче Меррика сообщает одна из статей «Нового летописца»: «Об английском после. Пришел к Москве из Английской земли посол князь Иван Ульянов и был на посольстве у государя с тем, что его прислал король для того, чтобы государю примириться со свицким королем, а ему бы быть между послами третьим. Государь же его пожаловал, отпустил к свицкому королю, а своих государь послал послов тех же... И было же посольство и съезд» ²⁹. В марте 1615 г. Меррик отправился к шведскому королю Густаву-Адольфу и приложил немалые усилия для прекращения военных действий между Россией и Швецией. У шведского правительства были вполне резонные основания подозревать английского посредника в пристрастности к российской стороне. Шведский историограф второй половины XVII столетия Юхан Видекинд в своем сочинении писал о нем: «Прибыл английский посол, кавалер Джон Мерик, имевший назначение быть мирным посредником. Король, однако, был им не совсем доволен, так как кавалер кроме прочего был большим купцом и прежде жил в России, почему можно было предполагать, что он будет держать сторону русских» ³⁰. И Меррик действительно вел дела к выгоде Московского государства, руководствуясь, надо полагать, не только коммерческими перспективами, но и симпатиями к стране, где ему пришлось провести значительную часть своей жизни. Сам Меррик [18] в ходе переговоров с русскими боярами отметил: «царские ему милости и жалованья много, а служить он царскому величеству рад, то ему должная. У себя он в Аглинской земле родился, а на Руси взрос, столько он хлеба не едал в своей земле, что в Московском государстве, и ему как не служить?» ³¹. Русско-шведские переговоры (на которых присутствовали также голландские посредники) затянулись до февраля 1617 г., когда, наконец, был подписан Столбовский мирный договор. В июне 1617 г., уладив ряд формальностей, Джон Меррик прибыл в Москву для завершения переговоров. На этот раз переговоры касались, прежде всего, интересов Московской компании и возможности русско-английского союза против Речи Посполитой. Меррику удалось с немалым дипломатическим тактом отказаться от включения в текст договора статьи, обязывающей Англию воевать вместе с Россией против Польши, не отрицая в принципе такой возможности. Со своей стороны российская дипломатия отклонила просьбу английских купцов о предоставлении им права проезда в Персию. Следует согласиться с мнением английской исследовательницы Дж. М. Фиппс: отказ англичанам в транзите был закономерным следствием изменившейся экономической ситуации. Англичане уже не являлись единственными европейскими торговцами в Московском государстве, как это было в середине XVI века, их активно теснили конкуренты. И, тем не менее, талант и заслуги Джона Меррика сумели на некоторое время склонить чашу весов в пользу Московской компании. По определению С. Ф. Платонова, «ловкая и умная работа» Меррика «укрепила положение англичан в Московском государстве и дала им возможность в большом числе вернуться на московские рынки с сохранением прежних льгот и преимуществ. Соперничество англичан и голландцев при московском дворе, благодаря удачам ловкого Меррика и его таланту ... вело к торжеству англичан ... » ³². В августе 1617 г. Меррик был отпущен из Москвы. Обстоятельствами его отъезда и завершается текст публикуемой книги.

Нам же представляется необходимым вкратце проследить дальнейшую судьбу английского дипломата. В Лондон Джон Меррик прибыл вместе с российским посольством С. Волынского и М. Поздеева. Как и во всех прочих случаях, английское правительство не смогло обойтись без услуг своего «эксперта по Московии», и Меррик принимал активное участие в переговорах с русской миссией. Яков I отказался от заключения военного союза, на котором так упорно на стаивала [19] Москва, но оказать царю Михаилу денежную помощь все же согласился. С этой денежной казной в Россию отбыл посол Дадли Диггс, который своим поведением едва не погубил все результаты, достигнутые незадолго до этого Мерриком. Диггс прибыл в Архангельск летом 1618 г. и, узнав о наступлении польского принца Владислава на Москву, бежал обратно в Англию, при этом еще и «стреляя ядрами во все стороны», чтобы русские не посмели его задержать. Лишь часть брошенной им на берегу казны была доставлена ко двору Михаила Федоровича. Исправлять допущенную соотечественником оплошность в Россию отправился Джон Меррик, приплывший в Архангельск 3 августа 1620 г., через два года после бегства Диггса. В начале декабря посол приехал в Москву и вступил в переговоры с представителями российского правительства — боярами князьями И. Ф. Троекуровым и И. Б. Черкасским и думным дьяком Посольского приказа И. Т. Грамотиным (с последним Меррик позднее состоял в полуофициальной переписке по поводу вербовки на русскую службу европейских «рудознатцев»). В результате нелегких переговоров Меррику удалось добиться подтверждения прежних привилегий английских купцов в России, но в праве ходить в Персию англичанам вновь отказали. Летом 1621 г. Джон Меррик покинул Россию, на этот раз навсегда. В сопровождении русского посла И. Погожего он вернулся в Лондон и участвовал в переговорах с ним. Проект англо-русского военного союза так и остался неосуществленным ³³.

В последние годы жизни Джон Меррик поднялся на высший пост в Московской компании — в феврале 1627 г. его избрали губернатором. По печальной иронии судьбы, человеку, посвятившему несколько десятилетий борьбе за процветание компании, пришлось руководить ею в период упадка. Голландцы все больше теснили англичан на российском рынке, Московская компания несла убытки, а между ее членами разгорался конфликт — новые акционеры не желали принимать на себя долговых обязательств старых. Король Карл I, тяготевший к абсолютной власти, перестал считаться с мнением купцов, назначая резидентами в России верных себе людей, порой совершенно не имевших отношения к Московской компании. Безусловно, тягостное впечатление на Меррика должна была произвести и информация о предоставлении царем Михаилом Федоровичем в 1634 г. голштинским купцам права транзитной торговли с Персией, которого губернатор Московской компании столько лет безуспешно добивался для [20] подданных Англии. В 1641 г. договор с Голштинией был расторгнут, но Джон Меррик до этого не дожил. Не дожил он и до начала Английской революции, давшей власть в стране буржуазии, но лишившей Московскую компанию последних надежд на победу в соперничестве с Голландией на российских рынках. Джон Меррик, прожив долгую (около 80 лет) жизнь, скончался в конце января 1639 г. и был погребен в храме св. Андрея в Лондоне ³⁴.

* * *

Книга Посольского приказа по связям России с Англией 1614-1617 гг. публикуется по оригиналу, хранящемуся в РГАДА. Рукопись представляет собой том в мягком переплете («конверт») рубежа ХVІІІ-XIX вв. светло-коричневой кожи. Корешок имеет золотое тиснение с надписью «Аглицкия 1614 № 4». Книга переплетена из сшитых нитками тетрадей, преимущественно по 8 листов. Формат книги составляет четверть стандартного «александрийского листа» — 142 на 189 мм. Объем книги — 529 листов. Три первых — литерные, обозначены римскими цифрами I, II, III. Остальные листы имеют пагинацию арабскими цифрами от 1 до 525; пагинация нанесена в верхних крайних углах страниц, ошибка в пагинации допущена лишь однажды — лист 267 об. ошибочно вторично пронумерован как 267. Чистыми оставлены листы I, I об., 11 об., 72, 72 об., 107 об., 471 об., 472, 472 об.; оборот 525 листа и следующий за ним последний лист рукописи не имеют пагинации и также оставлены чистыми. Второй литерный лист содержит написанный крупным почерком конца XVIII века текст: «№ 4. 1614-го авг. 30 — 7 авг. 1617. Приезд в Россию аглицкого посла Ивана Мерика с поздравлением о вступлении на престол государя царя Михаила Федоровича и с предложением: 1. О примирении российского двора с шведским по прозбе о сем шведского короля. 2. О подтверждении жалованной грамоты аглинским купцам безпошлинно в России торговать. 3. О дозволении агличанам ездить Волгою с товарами в Персию, и искать пути в Восточную Индию, и пр. Тут же отправление его, посла, на съезд с шведскими послами и заключение посредством его вечнаго между Российского и Шведского государств мира». На листе III наклеена полоска более тонкой бумаги с надписью скорописью начала XVII века: «Книги аглинские [21] 123 году». Бумага трех первых листов более плотная; филигрань просматривается лишь на листе III — герб города Амстердама (по альбому Т. В. Диановой — № 163, датируется 1689 г.) ³⁵. Эти три листа были вставлены в книгу, вероятно, при переплетении в конце XVIII века. Основная часть рукописи написана коричневыми чернилами разборчивой скорописью несколькими почерками начала XVII столетия. Внизу каждого листа книги имеется оттиск печати Московского Главного архива Министерства иностранных дел (МГАМИД). Бумага имеет желтоватый оттенок. Ветхие первый и второй листы рукописи XVII века реставрированы (наклеены на более плотную бумагу); у листа 1 оборваны оба верхних угла и правый нижний, у листа 2 — только правый нижний. Текст рукописи при этом практически не пострадал. Сохранность остальной рукописи может быть признана хорошей.

В основной части рукописи хорошо просматриваются четыре вида водяных знаков. На листах 1-15, 25-30, 73-202, 281-294, 333-343, 365-368, 386-464, 476-477 имеется филигрань — кувшинчик с левой ручкой, на кузове которого помещены буквы S/МО; удлиненная горловина украшена полумесяцем; кувшинчик увенчан навершием в виде короны с пятью закругленными зубцами; центральный зубец продлен стержнем с полумесяцем на конце. Соответствия этому виду филиграни обнаружить не удалось. Такие же буквы помещены на кузове кувшинчика № 652 (по альбому А. А. Гераклитова датируется 1626 г.) ³⁶.

На листах 18-21, 32-69 филигрань — кувшинчик с правой ручкой, на кузове которого помещены литеры С/АВ; кувшинчик увенчан навершием в виде короны из пяти шипообразных зубцов (на вершинах крайних зубцов — по два шарика, на средних — по одному, на центральном — три); центральный зубец навершия, в свою очередь, увенчан полумесяцем. Соответствия этому типу филиграни обнаружить не удалось. Литеры AB в альбоме Гераклитова имеются на кувшинчиках № № 433, 434 (1622 г.), 504-511 (1620-1633 гг.), но они сочетаются с другими литерами, а сами кувшинчики имеют иной тип навершия ³⁷.

На листах 203-278, 295-332, 350-362, 373-381, 465-473, 480-526 филигрань — кувшинчик с левой ручкой, на кузове которого помещены литеры I/OR, удлиненное горлышко украшено полумесяцем; тип навершия идентичен предыдущему. Соответствия этому типу филиграни [22] в альбомах обнаружить не удалось; в альбоме Гераклитова похожий тип навершия имеют кувшинчики № 691 (1620-1621 гг.) и № 727 (1618 г.). Однако у обоих кувшинчиков правые ручки и другие литеры на кузове ³⁸.

Наконец, четвертый тип филиграни встречается на листах 475 и 478. Он представляет собой кувшинчик с левой ручкой, на кузове которого помещены литеры IV; навершие кувшинчика представляет собой корону с тремя шипообразными зубцами, каждый из которых увенчан тремя шариками; центральный зубец дополнительно украшен фигурой из четырех шариков. Соответствия этому типу филиграни найти также не удалось; у Н. П. Лихачева описывается похожий кувшинчик (датирован 1588 г.). В альбоме А. А. Гераклитова близкие по начертанию кувшинчики-№ № 420-422 (1618 г.) и № 423 (1600 г.) с теми же литерами имеют иной тип навершия; аналогичный тип навершия имеется у кувшинчика № 430 (1607 г.), но сам кувшинчик другой ³⁹.

Как видно, точно идентифицировать встречающиеся в рукописи бумажные водяные знаки не удается. Возможно, это связано с недостаточностью наших знаний о филигранях начала XVII века. В частности, в наиболее авторитетном альбоме филиграней русских рукописей XVII столетия — альбоме А. А. Гераклитова — водяные знаки типа «одноручный кувшинчик», относящиеся ко второму десятилетию века, представлены лишь четырьмя образцами (№ № 420-422, 727), и все они датируются 1618 г. При этом нельзя не отметить, что все четыре образца по начертанию близки к филиграням на листах второй половины рукописи (начиная с листа 203). Заметим также, что встречающиеся в публикуемой рукописи филиграни имеют определенное сходство как с водяными знаками на бумаге конца XVI — начала XVII века, так и с филигранями 20-х гг. XVII столетия. Это наводит на мысль о том, что описанные нами филиграни представляют собой своего рода «переходную ступень» между водяными знаками этих двух хронологических периодов и, соответственно, могут условно датироваться вторым десятилетием XVII века.

Попытаемся определить, когда и как составлялась публикуемая книга. Она писалась одновременно несколькими подьячими (об этом свидетельствует наличие в рукописи нескольких типов скорописи). При этом текст распределялся между писцами, чтобы они могли работать параллельно. На долю каждого подьячего приходилось по несколько [23] тетрадей, которые затем были переплетены. Вследствие такого способа работы иногда возникали накладки. Переписчик, не сумев рассчитать объема работы, заканчивал свою часть текста, но при этом в конце тетради оставались неисписанные листы. Так, например, текст на листе 71 об. ограничивается шестью строками, остальная часть листа, его оборот и лист 72 оставлены чистыми. Текст продолжается на листе 73 (при этом он написан другим типом скорописи и на бумаге с другими водяными знаками).

По содержанию публикуемая книга делится на две части. Первая часть посвящена описанию приезда Дж. Меррика в Россию летом 1614 г., его прибытию в Москву и переговорам с ним вплоть до его отъезда в марте 1615 г. к шведскому королю для организации переговоров между русскими и шведскими дипломатами (листы 1-202). Вторая часть книги (листы 203-525) описывает события лета 1617 г., когда в Москве велись переговоры с вернувшимся с посольского съезда английским послом. Палеографические данные наводят на мысль о том, что эти две части составлялись не одновременно. Прежде всего, начиная с листа 203, используется бумага с филигранью «кувшинчик» с литерами I/OR, до этого в рукописи не встречавшаяся. Гораздо более важной для нас является другая особенность второй части английской книги, где мы находим пометы — следы нумерации составляющих ее тетрадей. Первые такие пометы нанесены на листах 210 об. и 218 об. (последних страницах тетрадей), они обрезаны, и к настоящему моменту от них остались в первом случае только титло, а во втором — титло и верхняя часть буквы «веди». На листе 226 об. помета сохранилась полностью — это цифра «3», обозначенная буквой «глаголь», помещенной под титлом. Сохранились аналогичные пометы и на целом ряде последующих листов, вплоть до листа 520 об., имеющего помету «42». Нет никаких сомнений в том, что помещенные на последних страницах тетрадей цифровые обозначения являлись номерами тетрадей, каждая из которых состояла из 8, реже — 6 листов. Для нас важно отметить, что нумерация тетрадей идет не с начала публикуемой нами книги, а с листа 203 (первая тетрадь включает в себя листы 203-210). Следовательно, на момент написания второй части публикуемой книги, она мыслилась служащими Посольского приказа как самостоятельный документ, в противном случае нумерация тетрадей была бы начата с первого листа. Совокупность перечисленных аргументов подводит нас к мысли о том, что две части английской книги — листы 1-202 и 203-525 соответственно — написанные на разной бумаге и освещающие события, разделенные временным [24] промежутком более двух лет, составлялись не одновременно. По всей видимости, первая часть книги писалась около 1615 г. ⁴⁰, после отъезда английского посла Дж. Меррика на русско-шведские переговоры, а вторая — около 1617-1618 гг. — после его отбытия в Англию.

Документально существование публикуемой английской книги впервые было зафиксировано описью архива Посольского приказа 1626 г., где она упоминается как единый том с нынешней английской книгой № 6, содержащей данные об отправлении в Англию вместе с Дж. Мерриком российского посольства С. Волынского и дьяка М. Поздеева: «Книга аглинская: 123-го году приезд к Москве и отпуск с Москвы аглинского посла Иван Ульянова; да отпуск с Москвы государевых послов Степана Меньшова сына Волынского да дьяка Марка Поздеева во 125-м году» ⁴¹. Это обстоятельство подтверждает нашу версию о завершении составления данной книги в 1617-1618 гг. В книге № 6 содержатся лишь данные об отъезде русского посольства и приведено содержание отправленной с ними посольской документации. Сведений о возвращении посольства в Россию летом 1618 г. в книге нет, хотя в столбцах сохранился соответствующий статейный список ⁴². Если бы публикуемая нами книга составлялась после 1618 г., в нее было бы переписано содержание статейного списка посольства Волынского и Поздеева.

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что публикуемая английская книга составлялась в Посольском приказе практически сразу по завершении описываемых в ней событий: первая часть — около 1615 г., вторая — в 1617-1618 гг.

Несколько слов следует сказать и относительно способа составления текста английской книги 1614-1617 гг. При рассмотрении содержания книги и сопоставлении его с сохранившимся до настоящего времени столбцом Посольского приказа, посвященным посольству [25] Дж. Меррика, обнаруживается их взаимосвязь. Таким образом, подтверждается сделанный Н. М. Рогожиным вывод о том, что первоисточником книг Посольского приказа выступали столбцы ⁴³. В тексте книги удалось обнаружить и прямые указания на то, что ее текст списывался со столбца. В книге встречаются следующие уточнения: «а подклеены те статьи ниже сего»; «а вклеена та роспись ниже сего» ⁴⁴. Подобные указания могут относиться только к столбцу, в который отдельные документы вклеивались; в книгу текст переписывался или подшивался в виде отдельной тетради.

Сопоставим содержание английской книги 1614-1617 гг. с соответствующим ей столбцом. Поисковые данные столбца и книги указаны полужирным шрифтом. Нарушенная пагинация столбцов указывается в правильной последовательности.

Как видно из результатов сопоставления, в книгу вошли не все материалы сохранившихся столбцов. С другой стороны, в составе книги имеются фрагменты, отсутствующие на данный момент в столбцах.

В столбец и книгу вошли следующие документы:

1. Текст отписки вологодских воевод о прибытии к ним английского посольства. (Ст. № 53 — л. 6-8; Кн. № 4 — л. 4-7).

2. Грамоты из Посольского приказа вологодским и ярославским воеводам и приставу при английском после М. Е. Векентьеву. (Ст. № 53 — л. 9-28; Кн. № 4 — л. 7-21 об.). [26]

3. Описание встречи английского посольства под Москвой. (Ст. № 53 — л. 220 — 222; Кн. № 4 — Л. 22-22 об., 49).

4. Наказ приставам при английском после. (Ст. № 53 — л. 65, 143-170; Кн. № 4 — л. 22 об. — 47).

5. Память стремянному конюху Б. Суморокову. (Ст. № 53-л. 217-219; Кн. № 4 — л. 47-48 об.).

6. Описание аудиенции 1 января 1615 г. (Ст. № 53 — л. 223-236; Кн. № 4 — л. 51 об. — 60 об.).

7. Наказ стольнику И. И. Салтыкову. (Ст. № 53 — л. 237-240; Кн. № 4 — л. 60 об. — 63 об.).

8. Переводы речей английского посла и поданных им грамот. (Ст. № 53 — л. 241-255, 375-402; Кн. № 4 — л. 63 об. — 71 об., 177-198).

9. Выписка о русско-английских дипломатических контактах в 1582-1613 гг. (Ст. № 53 — л. 256-334; Кн. № 4 — л. 70 об. — 137).

10. Протоколы переговоров 11 и 22 января 1615 г. (Ст. № 53-л. 335-375, 403-404; Кн. № 4 — л. 137-177, 198 об. — 202 об.).

Вошли в книгу, но отсутствуют в столбцах:

1. Отписка холмогорских воевод. (Кн. № 4 — л. 1-1 об.).

2. Грамота к вологодским воеводам. (Кн. № 4 — л. 1 об. — 4).

3. Роспись кормов послу Дж. Меррику и его свите. (Кн. № 4-л. 49-51 об.).

4. Материалы о возвращении Дж. Меррика из Столбово, переговорах с ним в Москве и отпуске его в Англию. (Кн. № 4 — л. 203-525).

Не вошли в книгу:

1. Большая часть переписки Посольского приказа с воеводами городов, через которые следовали английские дипломаты, а также с приставами при английском и голландском посланниках. (Ст. № 53 — л. 1-5, 30-64, 66-111, 116-142, 171-213, 216, 441-450, 456-465, 470-487, 659, 666-688).

2. Записи разговоров приставов с посланниками. (Ст. № 53 — л. 112-115).

3. Переписка Посольского приказа с другими ведомствами. (Ст. № 53 — л. 214-215, 433, 435-436, 452, 657-658).

4. Переговоры с английским послом после 22 января 1615 г. (Ст. № 53 — л. 404-413, 416-432, 488-516, 601-605, 615-651). [27]

5. Списки грамот, поданных Дж. Мерриком. (Ст. № 53 — л. 414, 451, 453-455, 466-469, 517-520).

6. Доклад думного дьяка П. А. Третьякова царю. (Ст. № 53 — л. 415).

7. Отпуск в Новгород английского дворянина Т. Андреева. (Ст. № 53 — л. 433 об. — 434 об.).

8. Наказ приставу И. Спешневу, сопровождавшему посла на посольский съезд. (Ст. № 53 — л. 437-439).

9. Росписи кормов и жалованья, выдававшихся Меррику в Москве. (Ст. № 53 — л. 440, 652-656, 660 — 665).

10. Отпуск Дж. Меррика на русско-шведские переговоры. (Ст. № 53 — л. 521-559, 606-615).

11. Выписка о «неправдах» шведского короля. (Ст. № 53 — л. 560-600).

12. Наказ Дж. Меррику (отрывок). (Ст. № 53 — л. 690-692).

13. Челобитная пристава С. Протасьева. (Ст. № 53 — л. 693).

Сопоставив содержание столбцов и книги, можно заметить, что из столбцов в книгу были перенесены важнейшие документы: часть переписки Посольского приказа с воеводами и приставом при английском после; церемонии встречи английского посольства и аудиенции ему; наказы приставам, стремянному конюху и стольнику, обслуживавшим миссию; протоколы переговоров и переводы грамот и речей английского посла; выписка о русско-английских отношениях. При этом в книге можно обнаружить и другие важные документы, которые отсутствуют в столбцах: часть переписки Посольского приказа с воеводами; роспись кормов английскому посольству; материалы о переговорах в Москве с Дж. Мерриком в 1617 г. и его отпуске. Надо полагать, что документы, перенесенные в книгу и отсутствующие на данный момент в столбцах, первоначально также существовали в виде столбцов. В частности, источником содержащихся в книге материалов о переговорах и отпуске Дж. Меррика в 1617 г. были утраченные столбцы, указанные в Описи 1626 года: «Верх столпа аглинсково, как был у государя аглинской посол князь Иван Ульянов, приехав из Новагорода, и как аглинской король учинился з государем в докончанье, 125-го году июня з 20-го числа, исподу нет. Отпуск с Москвы в Аглинскую землю аглинсково посла Ивана Ульянова 125-го году августа по 4 число» ⁴⁵. Данные описательные статьи указывают, что по своему содержанию утраченные столбцы соответствовали тексту [28] публикуемой книги (листы 203 — 525), именно тому ее отрывку, для которого на данный момент соответствующие столбцы отсутствуют.

Не вошли в «английскую» книгу преимущественно те материалы столбцов, которые в будущем не могли представлять ценности как справочный материал. Это многочисленные грамоты, отписки и памяти, отражающие переписку Посольского приказа с городами и другими ведомствами. Не нашли отражения в книге и материалы, связанные с отправлением Дж. Меррика на русско-шведские переговоры. Однако, объяснение их отсутствия в публикуемой книге находится непосредственно в ее тексте. В книге имеется прямое указание, что данные о посредничестве английского посла были записаны в особых «свейских книгах» ⁴⁶. Если учесть, что материалы, касавшиеся отправления на русско-шведские переговоры английского посла, были переписаны из столбца в особую несохранившуюся «шведскую» книгу, следует констатировать, что при составлении «английской» книги было отсеяно более трети материалов столбцов.

В отечественной историографии уже неоднократно отмечалась особая ценность и информативность книг Посольского приказа как исторического источника ⁴⁷. Публикуемая нами английская книга не может считаться неизвестной исследователям: обширные выписки из нее можно обнаружить уже в 9-м томе труда по истории России С. М. Соловьева ⁴⁸. Однако то, что до настоящего момента она не публиковалась, затрудняло работу исследователей (в частности, английский историк Дж. Фиппс, написавшая обстоятельную работу о Дж. Меррике, использовать данные английской книги Посольского приказа 1614-1617 гг. не смогла). В характеристике ценности публикуемой книги как исторического источника остановимся лишь на некоторых моментах.

Английская книга 1614-1617 гг., как и прочие книги Посольского приказа, содержит массу традиционных для этого вида документов данных по дипломатическому церемониалу и терминологии, исторической географии и истории внешней политики Московского государства. Анализируя встречающиеся в тексте книги топонимы, можно заметить, что руководство дипломатического ведомства было хорошо [29] осведомлено о географии тогдашней Европы. В книге упоминаются практически все существовавшие на тот момент влиятельные европейские державы: Англия, Франция, Испания, Швеция, Дания, империя Габсбургов, Италия (Римская страна), Речь Посполитая, Голландия. Упоминаются в книге владения британской короны — Шотландия и Ирландия, а также французская провинция Нормандия, Среди европейских городов названы Амстердам, Гамбург, Любек, Париж, Баланс, Руан, Рим, Стокгольм. Как ни странно, в книге, посвященной русско-английским отношениям, ни разу не упоминается столица Англии — Лондон. Однако в тексте фигурируют лондонские предместья, служившие королевскими резиденциями — Вестминстер и Гринвич. Широко представлена в книге и география России: в ее тексте встречаются наименования российских городов и рек от Архангельска на севере до Терского городка и Астрахани на юге, от Ивангорода и Смоленска на западе до Томска и реки Енисей на востоке, в Сибири. Не оставалась без внимания служащих Посольского приказа и Азия: в публикуемой книге упомянуты Османская империя, Крымское ханство, Ногайские орды, Грузия, Тарковское шамхальство, Ширван, среднеазиатские государства, Персия, Индия, Монголия, Китай, а также города Стамбул (Царьград), Дербент, Баку, Шемаха, Бухара, Казвин. Учитывая, что упомянута в книге и Америка (Западная Индия), можно констатировать, что в целом руководство Посольского приказа имело представление практически о всех известных на начало ХVII века европейцам землях.

Английская книга 1614-1617 гг. содержит ценные сведения об истории внешней политики России. Хотя центральным ее сюжетом является освещение хода русско-английских переговоров, круг охваченных внешнеполитических проблем значительно шире: это и российская трактовка причин военного конфликта с Речью Посполитой и Швецией, и глубокие, порой на столетие с лишним назад, экскурсы русских и английских дипломатов в историю дипломатических контактов Московского государства. К числу таких экскурсов относится, в частности, подробное описание русско-английских отношений в 1582-1613 гг. (имеются и отдельные упоминания о начале русско-английских дипломатических отношений в середине XVI века). Уникальны содержащиеся в книге данные о дипломатической переписке Москвы и Лондона в 1606-1608 гг., поскольку прочие российские источники о ней не упоминают. Интересны приводимые в книге сведения о деятельности англичан в России второй половины XVI века — о торговых льготах английской компании, первых британских концессиях [30] в России, участии англичан в обороне Астрахани от турок в 1569 г. Наиболее ранние дипломатические акции Московского государства, упомянутые в публикуемой книге, относятся к концу XV века (в частности — договор между Великим княжеством Московским и Великим княжеством Литовским, подписанный в 1494 г.). Любопытны также данные о событиях начала XVII века за рубежами Московского государства, например, рассказ об убийстве Кончини, фаворита французской королевы-матери Марии Медичи.

В английской книге 1614-1617 гг. нашла свое отражение и эпоха Великих географических открытий. В ней упоминаются открытия рубежа XV — XVI вв., сделанные европейскими мореплавателями: «Так же в память от шпанских людей, которые нашли Индею в западной стороне и оттуды несчетную казну привезли, и от тово их земля и люди вельможны и богаты стали, королевство свое от тово прибавил. Тако же и мочно сказати о Францужской земле и о иных землях, которые промыслом своим находили и от того и розбогатели». Разумеется, в книге идет речь и об открытии англичанами северного пути в Россию в 1553 г., и об их безуспешных попытках проникнуть этим путем далее на восток, в Индию и Китай: «лет тому с шестьдесят, ходили государя их, аглинского короля, торговые люди, отыскивали дороги в Восточную Индею, Китайское государство, да пристали в Двинское устье, тут, где ныне Архангилской город». Поиски заморских стран недешево обходились англичанам. Джон Меррик в ходе переговоров с боярами упомянул, что «аглинские гости по многим летам своим великим накладом ищут пути в Китайское государство и в Восточные Индеи ближнею дорогою, а не же по ся места еще ведают, и для того посылать частых караблей, и стало им, сыскивая тое дороги, болши ста тысячь рублев, и еще не покинули, посылают по вся годы корабли морским путем ходу отыскивать». О связанных с этим проблемах были неплохо осведомлены и русские купцы, заявлявшие: «ходят Аглинские земли гости в Ындейское государство морем на Турское государство, а оттуды в Персиду да в Ындею, и тот ход им добре тяжек и скоро, что оборотятца в три годы, а выходят не все, потому что ходят, сказывают, по солнечной пояс, и там бывают жары и моры великие, и от того иногды половина не выйдет. От мор-сково дальнево ходу и в турских городех живет им задержанье, а иногды и не выйдут, то бывает». Тем не менее, англичане не оставляли своих намерений — «посол же говорил о происканье дороги в Китайское [31] государство по-прежнему ж... И государь бы поволил своею государевою землею дороги отыскивать, ещо б попытали убытчитца» ⁴⁹.

В публикуемой книге Посольского приказа содержится упоминание об еще одном открытии европейских моряков в северных широтах. В ходе переговоров английский посол неоднократно поднимал вопрос о разрешении нанять во владениях Московского государства некоторое количество лопарей с целью переселения их в какую-то открытую англичанами новою землю, именовавшуюся «Гирлянь» или «Ирлянь». Сведения об этой земле в передаче книги выглядели следующим образом: «нашли королевского величества подданные, Аглинские земли люди, новую землю, словет Гирлянь, пуста, людей нет, а промысл бьют киты и морж, и емлют сало, и зуб рыбей, и иное в ней угодье многое, и оленей добре много» ⁵⁰. Просьба Джона Меррика о найме лопарей приводится в «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьева без всякой попытки определить местонахождение этой земли. При составлении географического указателя к 9-10 томам сочинений С. М. Соловьева составители идентифицировали Гирлянь (Ирлянь) с архипелагом Новая Земля в Северном Ледовитом океане, основываясь, вероятно, на обороте «нашли... новую землю, словет Гирлянь» ⁵¹. Однако, данная идентификация вызывает серьезные сомнения. Архипелаг Новая Земля не был открыт англичанами: к его берегам первыми начали плавать русские мореходы. Об этом было широко известно в Европе; даже на картах того времени архипелаг именовали его русским именем — Новая Земля. К тому же в 1615 г., когда проходили переговоры с Джоном Мерриком, Новая Земля была известна англичанам уже более полувека: из подданных британской короны первым достиг ее берегов X. Уиллоуби в 1553 г. ⁵², поэтому странным выглядит поднятие вопроса о ней только в 1615 г. Кроме того, отсутствуют данные о каких-либо попытках хозяйственного освоения англичанами Новой Земли.

По нашему мнению, под «Гирлянью» следует понимать западную часть архипелага Шпицберген. Известный русским поморам как Грумант, Шпицберген был открыт для европейцев в 1596 г. голландской экспедицией Рейпа. Перепутав его с Гренландией, голландцы и дали [32] архипелагу его нынешнее название. Однако широкую известность северный архипелаг приобрел десятью годами позже, после плавания к берегам Шпицбергена известного мореплавателя Генри Гудзона в 1607 г. (экспедиция была подготовлена английской Московской компанией). Не зная об открытии голландцев, Гудзон назвал открытые острова Новой землей. Вернувшись в Лондон, Гудзон сообщил о богатых китобойных и зверобойных перспективах новооткрытых земель, что стало сигналом к началу промыслов англичан и голландцев у берегов Шпицбергена ⁵³. Во время пребывания Дж. Меррика в России соперничество англичан и голландцев из-за северных промыслов достигло высшей точки, а чуть позднее, в 1618 г., вылилось в открытое вооруженное столкновение, завершившееся победой голландцев. Пытаясь закрепить за собой Шпицберген, англичане шли на подлог, утверждая, будто бы архипелаг был открыт экспедицией X. Уиллоуби еще в середине XVI века. Возможно, попытка поселить на островах привезенных из России лопарей была одним из средств обосновать свои права на эти полярные земли. Описание фауны «земли Гирлянь» Джоном Мерриком совпадает с животным миром Шпицбергена, где водилось множество оленей, моржей, а главное, у его берегов было множество китов. Относительно этимологии топонима «Гирлянь» выскажем свое предположение. Русские переводчики, встречаясь с написанием незнакомых имен и топонимов, обыкновенно просто побуквенно воспроизводили их. Так, например, из английского оборота «Solovki islands» — «Соловецкие острова», в русских грамотах образовались два топонима — собственно Соловки и мифическая «Ызлендь». Шпицберген же в начале XVII века многими европейцами смешивался с Гренландией. По всей вероятности, из искаженного английского «Greenland» и образовался топоним «Гирлянь».

Публикуемая книга содержит также ценные сведения о вкладе россиян в Великие географические открытия. В частности, она является первым русским источником, сообщающим об открытии русскими землепроходцами устья реки Енисей в первые годы XVII века, в царствование Бориса Годунова. Английский посол на переговорах с боярами сообщал, что «дороги и реки, которые из Руси идут через Сибирь на восток и к полуночи, к Оби реке, руским людем гораздо ведомо, и как они ходят Обью рекою до Енисеи реки в немногие дни к тому месту, где она в море впала, а на другой стороне иные ходили берегом по приказу и находили на устье реки Ениси, и многие видели [33]

островы, и розные реки, и незнаемые птицы, и дикие звери... А ту езду царского величества подданные ездили, а не иноземцы» ⁵⁴. Прозвучали в ходе переговоров с английским послом и слова, свидетельствовавшие об активном изучении русскими людьми широких пространств Сибири. В частности, Меррику пообещали составить подробную карту бассейна реки Обь и дороги в Китай: «велит государь про то про все, откуды Обь река вышла и куда пошла, в которое море... и которые государства чаят в верховье Оби реки, и которые реки в Обь реку впали, и откуды котороя река пришла, и где Китайское государство... сыскав и проведав про то про все подлинно, и на чертеж велит государь, начертив, прислать к себе... » Сказано было англичанину и об отправлении первого русского посольства в Китай, в общих чертах была охарактеризована сухопутная дорога на Дальний Восток: «И ныне из наших сибирских городов боярин наш и воевода князь Иван Семенович Куракин с товарыщи в Китайское государство проведывать наших людей посылали через Алтына царя кочевную орду..., и про Китайское государство россказывали, что от них ходу до Китайского государства сухим путем скорою ездою месяц, а место де безводно и пещано, и ход добре нужен, а до... Алтына царя, ходу от нашего от сибирского украинного от Томсково города через многие кочевные орды недель с осмьнатцать сухим же путем, а ход нужен добре и безводен. А Китайское государство все кругом огорожено кирпичною стеною... » ⁵⁵.

Другим интересным моментом в публикуемой книге является отражение в ней процесса постепенной европеизации Московского государства под влиянием Смутного времени. На страницах книги упоминается масса иноземцев, подававших через английского посла свои челобитные на имя царя. Среди них — люди разного происхождения, разных судеб: военные наемники вроде капитана Гилберта или полковника Астона, военнопленные, перебежчики из вражеских армий, купцы (как, например, женившийся в России и опасавшийся по этой причине отцовского гнева англичанин Иван Ульянов), преуспевающий при дворе царя Михаила голландский доктор Валентин Бинс, вдова серебряных дел мастера Ульяна, дети иноземцев, отправляемые для обучения в Западную Европу... В книге упоминаются представители самых разных европейских народов, волею судьбы оказавшиеся в России — англичане, немцы, французы, шотландцы, ирландцы, голландцы, итальянцы, датчане, шведы, испанцы. Большинство из них — [34] люди новые, оказавшиеся в России случайно, но встречаются и давно натурализовавшиеся в Московском государстве иноземцы (как, например, семейство переводчика Посольского приказа Ивана Фомина).

Отражением процесса постепенной европеизации Московского государства является и употребление в тексте английской книги иностранных слов (в большинстве своем — заимствованных из польского языка). В частности, встречается польское слово «pospolito» («совместно, всенародно»). Именно это слово употреблено при переводе слов английского посла: «О тех делех велел мне государь мой... говорили и становити посполитыми меры, а не розными статьи... и утвердите мне крепкую и внутренную дружбу и союз величеством паче древняго посполито и вечно». Другой полонизм — «Rzecz» («Рещь») был употреблен для обозначения Священной Римской империи, где практиковалась выборность императоров — своеобразный республиканский институт при монархии. Для определения французских дворян и военных должностей также были употреблены польские термины — «шляхтич», «маршалок». Заимствование из европейских языков появилось даже в передаче царского титула: английскому послу было сказано, что он «говорил... перед... царем..., перед его царского величества маестатом». Слово «маестат», использованное членами переговорной комиссии, было производным от одного из европейских вариантов слова «величество», например, от английского «majesty» ⁵⁶.

В заключение хочется выразить надежду на то, что предлагаемая читателю книга Посольского приказа 1614-1617 гг., являясь уникальным источником по истории Московского государства и его внешней политики начала XVII века, будет интересна широкому кругу историков и всех, кого интересует историческое прошлое нашей страны. Безусловно, что публикация книг Посольского приказа (из имеющихся на данный момент 766 книг опубликована едва пятая часть) ⁵⁷ может считаться одним из самых перспективных направлений в отечественной исторической науке.

Английская книга № 4 публикуется впервые в соответствии с «Правилами издания исторических документов в СССР» (М., 1990). Текст передается в современной орфографии и синтаксисе, учтено расположение текста в рукописи, выделение абзацев. Выносные знаки вносятся в строку и специально не оговариваются; к мягкозвучащим выносным согласным добавляется мягкий знак. Вышедшие из употребления [35] буквы заменяются знаками современного алфавита. Текст передается с раскрытием титл, буквенное обозначение цифр передается арабскими цифрами. Публикация имеет два типа примечаний. Подстрочные примечания обозначаются буквами латинского алфавита и имеют археографическое значение. Арабскими цифрами обозначаются исторические комментарии, помещенные в конце текста. Справочный аппарат состоит из двух указателей — именного и географического. Имена и географические названия воспроизводятся в указателях по рукописи и, по возможности, сопровождаются их написанием в современной транскрипции.

Составитель считает своим приятным долгом выразить сердечную благодарность сотрудникам Института российской истории Российской Академии наук и Российского Государственного архива древних актов, оказавших ему существенную помощь в подготовке к публикации книги Посольского приказа по связям России с Англией: М. Е. Бычковой, А. В. Виноградову, Ю. П. Глушаковой, А. Г. Гуськову, С. А. Козлову, Л. Е. Морозовой, Н. И. Никитину, О. В. Новохатко, М. Р. Рыженкову. Особая благодарность моему Учителю — Николаю Михайловичу Рогожину.

Д. В. Лисейцев.