Из новеллы императора Константина VII (945—959) о воинских участках.

(Новеллы в этом подотделе приводятся в переводе В. Г. Васильевского. Материалы для внутренней истории Византийского государства. В. Г. Васильевский. Труды, IV, стр. 267—331)

“Как в теле голова, так в государстве войска: от того или иного состояния их неизбежно меняется все, и кто не прилагает большой заботы о них, тот грешит против собственного благополучия, если только можно считать общее благо своим. А так как с течением времени имущества воинов, дававшие им средства к существованию и жизни, расстроились, то наше царство привело их в лучшее положение в интересах общей пользы.

Если же имение при переходе по наследству подвергается разделу на неравные доли, то обязанность должна распределяться сообразно с количеством земли, какое получит каждый, т. е. владельцы должны складываться и сообща ставить одного вооруженного человека.

а) ...если у внесенных в списки стратиотов есть наследники, то они, сообразно со степенью своей родственной близости, имеют преимущественное право покупки и, вместе с тем, право вчинять иск для возвращения воинских имений, захваченных насилием властелей или просто неправильно отчужденных владельцами; если же ближайшие сродники не могут или не хотят этого делать, то право судебного иска переходит к более отдаленным родственникам;

б) затем оно принадлежит складчикам и сокопейникам, т. е. лицам, которые сообща ставят и вооружают стратиота или сами лично несут вместе военную службу, а если таковых нет, то более бедным и нуждающимся стратиотам, принадлежащим одному податному тяглу, дабы они могли из этих имений восполнить недостаток средств и могли оправиться до степени состоятельности...”

“Всякий, кто имел значение и силу, захватывал себе необозримые территории и превращал несчастных поселян, на них сидевших, как бы в рабов своих...”

“Таким образом, те, которым доставалось начальствовать над войском, все без исключения — как будто уже закон требовал, чтобы стратиг вел себя подобным образом,— подвергали своих стратиотов всяческим мытарствам и вымогательствам, либо, получив хорошие подарки, совсем освобождали их от военной службы. Это были люди продажные и в то же время беспечные и не воинственные: трусливее муравьев и хищнее волков. Не умея брать дань с врагов, они обирали подданных. Немногого недоставало, чтобы довести дела до окончательной катастрофы; благодаря их поведению Ромейское государство пришло к краю гибели. О наших заботах,— говорит император,— направленных к восстановлению и улучшению дел, засвидетельствует голос всех честных и порядочных людей, и еще громче возгласят о них толпы людей, освобожденных от неприятельского плена и возвращающихся на родину. Надеемся, что и другие перемены к лучшему в быту государственном будут следствием этих наших забот и попечений, которые не оставляют нас ни днем ни ночью и которыми вызваны настоящие законоположения. Чтобы обеспечить их действительное исполнение на будущее время и навсегда, мы определяем, что кто будет держать стратиота в виде парика или захватит насилием его землю, с которой он должен нести военную службу, тот подвергнется взысканию в количестве 36 номисм, из коих половина должна идти стратиоту, для того чтобы он мог восстановить себя в первобытном своем состоянии, а другая половина поступает в казну в возмещение службы, которой государство было лишено. Если же имение не было захвачено силой, но приобретено покупкой, то полагается штраф в пользу казны в 24 монеты, и купленное имение отбирается без права вчинять иск о возвращении [162] покупной цены... А тот, кто осмелится держать стратиотов для собственных послуг, отняв их у войска, подвергнется штрафу в 6 номисм за один год в пользу казны...”