СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ ПЕРЕВОД ЖИТИЯ СВ. ПОРФИРИЯ ГАЗСКОГО МАРКА ДИАКОНА И ЕГО ТЕКСТОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Житие Порфирия, епископа города Газы в Палестине, написанное Марком Диаконом, относится к числу жемчужин позднеантичной литературы. Несмотря на серьезные проблемы, которые ставят перед учеными упоминаемые там реалии конца IV - начала V в., никто не подвергает сомнению живость и непосредственность самого повествования, описывающего многолетнюю борьбу газских христиан во главе с Порфирием против языческих святилищ в городе. Житие сохранилось целиком в трех рукописях, из которых одна (Hierosolymitanus I, сигл H) датируется X в., другая (Baroccianus 238, сигл B) XI в., а третья (Vindobonensis historicus graecus 3, сигл V) - XI-XII вв. Рукописи B и V составляют одну ветвь традиции, а H - другую. Как правило, если греческий текст представлен, как в данном случае, тремя достаточно ранними рукописями (не считая фрагментов и косвенных свидетельств), то обращаться к переводам на другие языки при реконструкции текста никому просто не приходит в голову. Однако проведенный мною анализ церковно-славянского перевода дал совершенно неожиданные и весьма интересные результаты.

Церковнославянское житие св. Порфирия содержится в рукописи Московской Духовной академии № 92.1 (так называемой Троицкой минее), хранящейся в Российской Государственной библиотеке и надежно датируемой второй четвертью XV в. Исследование состава данной рукописи, которая представляет собой минею четью за февраль, показало, что ее греческий оригинал происходит из Студийского монастыря в Константинополе и может быть датирован с наибольшей вероятностью 912-920 гг., но никак не позже 940 г. (См. Afinogenov D. The Church Slavic Life of St. Thaddaios, the martyr of the Second Iconoclasm // Analecta Bollandiana. 118. 2000 (in print).). В рукописи 37 текстов агиографического и гомилетического характера, из которых лишь четыре относятся к IX-X вв., а остальные - к II-VI вв. С весьма высокой долей вероятности можно предположить, что составители греческого прототипа Троицкой минеи воспользовались уже готовым сборником конца VI или VII в. Как бы то ни было, по древности стоящий за церковнославянским переводом греческий текст не уступает лучшей и старейшей рукописи Жития Порфирия - кодексу H. Именно это обстоятельство и явилось побудительным мотивом для того, чтобы произвести текстологическую оценку церковнославянского текста.

Первоначальная проверка была сделана по списку наиболее показательных разночтений, которыми издатели этого Жития, А. Грегуар и М.-А. Кугенер, иллюстрируют, с одной стороны, превосходство кодекса Н, а с другой - наличие в нем пропусков, глосс и неверных чтений (Marc le Diacre. Vie de Porphyre, eveque de Gaza / Ed. H. Gregoire et M.-A. Kugener. P., 1930. P. XVII-XCIII.). При попытке определить, к какой ветви принадлежал [47]

греческий оригинал перевода, выяснилось, что во всех поддающихся верификации по церковнославянскому тексту случаях последний содержал верные чтения (см. ниже по главам, номера которых выделены жирным шрифтом). Обнаружилось лишь одно исключение, о котором речь подробнее пойдет ниже. Это означает, что переводчик располагал рукописью, качество текста в которой было существенно выше, чем во всех сохранившихся греческих кодексах. Дальнейший сквозной анализ подтвердил это предположение. К примеру, чтение 26,13: ισχυοντα HSl (сиглом Sl обозначен греческий текст, восстановленный по церковнославянскому переводу) вне всякого сомнения предпочтительнее ιχνευοντα BV, так же как и 61,6: φοβερον HSl явно лучше, чем [48]

φερομενον BV. С другой стороны, с такой же уверенностью можно предпочесть чтение BVSl в следующих случаях, помимо указанных издателями: 16,7: κορος BVSl - καιρος H и 92,15: ξενοι BVSl - ξενον H. И лишь один-единственный раз перевод отражает очевидно неверное чтение: 85,2: Ιωλια BVSl - Ιουλια H. Естественный вывод из этого состоит в том, что варианты, которые дает церковнославянский текст, имеют преимущество даже в тех случаях, когда они не фиксируются ни одной из греческих рукописей, при условии, что греческий оригинал может быть реконструирован по переводу с достаточной степенью надежности.

Наилучшим подтверждением только что высказанного тезиса может служить то обстоятельство, что в целом ряде мест церковнославянский перевод помогает [49]

разрешить текстологические проблемы, заставлявшие издателей греческого Жития прибегать к конъектурам. Таковы разночтения в главах 13,7; 23,16; 38,5; 45,21; 77,11 (см. таблицу 3). Кроме того, некоторые варианты, восстанавливаемые по переводу, безусловно предпочтительнее тех, которые обнаруживаются в греческих рукописях. Такие случаи выделены в таблице 3 подчеркнутыми номерами глав. Опять-таки, явно неверное чтение церковнославянский текст дает лишь в одном случае: 6,16; τριακοντα (триидесять) Sl - τρισχιλιων HBV. В вышеприведенные таблицы сведены разночтения, надежно реконструируемые по переводу. В таблицы не включены варианты только одного типа - слова и выражения, пропущенные в церковнославянском, кроме явных глосс, отмеченных издателями. Дело в том, что пропуски отдельных фрагментов текста весьма часто встречаются в церковнославянских переводах вообще и в нашем [51] Житии в частности. Поэтому в подавляющем большинстве случаев невозможно установить, присутствовал данный фрагмент в оригинале или нет.

На одном разночтении необходимо остановиться несколько подробнее. Грегуар и Кугенер посчитали, что вариант 100,15: μιλιαρησια τεσσαρα BV восходит к первоначальному тексту, тогда как δραχμας ογδοηκοντα H является глоссой. Однако глосса, как правило, объясняет нечто менее понятное через что-то более понятное. Но вряд ли жителю Римской империи V в., а тем паче византийцу последующих столетий, архаизирующее слово «драхма» было понятнее, чем «милиарисий», название весьма ходовой серебряной монеты, чеканившейся с IV по XI в. Между тем среди монет, бывших в обращении в V в., ни одна не носила официальное или общепринятое наименование «драхмы». Более того, четыре милиарисия в день дают годовой доход в 120 золотых солидов - сумма, совершенно немыслимая для описываемой в Житии ситуации (ежедневное пособие в 80 драхм / 4 милиарисия св. Порфирий назначил бедной служанке и ее бабушке, укрывшим его во время языческого мятежа). Таким образом, глоссой нужно считать как раз чтение рукописей BV, а церковнославянский перевод и рукопись H, по-видимому, сохранили то, что написал сам Марк Диакон.

Вывод из всего вышеизложенного, как мне кажется, очевиден. Всякое новое издание Жития Порфирия Газского обязано учитывать церковнославянский перевод как восходящий к рукописи, существенно более исправной, чем все сохранившиеся греческие. Это еще один довод в пользу того, что привлечение церковнославянских версий для текстологической реконструкции памятников раннехристианской и византийской литературы должно из исключения стать повсеместной практикой.