55. ЮЛИАН – АЛЕКСАНДРИЙЦАМ 1 (111)
Даже если бы основателем вашего города был кто-либо из тех 2, кто, преступив свои собственные законы, избрав беззаконный образ жизни и вводя новые догматы и новые учения, подвергся справедливому наказанию, вы и тогда бы не имели основания добиваться возвращения Афанасия. Теперь же, хотя основатель вашего города – Александр и правит вами божественный хранитель города – царь Серапис вместе со своей юной спутницей, царицей всего Египта Изидой ..., вы не взяли за образец здравые города, но больная часть горожан осмеливается присваивать имя всего города 3.
Клянусь богами, мне очень стыдно, мужи-александрийцы, когда кто-либо из общества александрийцев заявляет, что он галилеянин. Предки настоящих евреев в древности были в рабстве у египтян, а теперь вы, мужи-александрийцы, покорив египтян (ведь был же вашим основателем покорен Египет), сами, поправ священные заветы, добровольно обратились в рабство к тем, кто презрел учение предков. И не вспоминается вам, как блаженно вы жили в древности, когда весь Египет был в общении с богами и мы наслаждались всеми: с благами? Но скажите мне, те, кто сейчас у вас ввел это повое учение, что хорошего они принесли городу? Вашим основателем был благочестивый муж, Александр Македонский; клянусь богами, он не сравним ни с кем-либо из этих людей, ни с значительно превосходящими их евреями. Лучше их был и Птоломей, сын Лага, а если бы Александр вступил в борьбу с римлянами, то он и их привел бы в смятение. А как же поступили вслед за вашим основателем Птоломеи, взращивая ваш город, как родную дочь? Ведь они расширили его не с помощью слов Иисуса и не руководствуясь учением ненавистнейших галилеян создали для него то устройство, при котором он теперь процветает. Когда же мы, римляне, наконец, стали его владыками, прогнав плохо правивших Птолемеев, Август, прибыв в ваш город и обращаясь к вашим гражданам, сказал: «Мужи-александрийцы, я прощаю городу всю вину из-за благоговения перед великим богом Сераписом и также ради самого народа и величия города. Третья же причина моего к вам благоволения – моя дружба с Арием» 4: Арий этот был ваш согражданин, близкий друг цезаря Августа, муж-философ.
Вот что, говоря вкратце, дали олимпийские боги именно вашему городу, а о многом я, чтобы избежать чрезмерной длины рассказа, умалчиваю. Но разве вы не знаете, что дается видимыми богами ежедневно не отдельным людям и не одному роду или одному городу, но вообще всему миру в целом? Или вы одни бесчувственны к [245] исходящим от Гелиоса лучам? Вы одни не знаете, что от него зима и лето? Вы одни не знаете, что им все животворится и движется? И вы не чувствуете, что Селена – от него и через него – созидательница всего и что она для города – источник многочисленных благ? И вы осмеливаетесь не поклоняться ни одному из этих богов, а Иисуса, которого не видели ни вы, ни ваши отцы, вы считаете Богом-словом! А того, кого испокон веков видит и на кого смотрит, и почитает и, почитая, проводит жизнь в благополучии весь человеческий род, я говорю про великого Гелиоса, про этот живой, наделенный умом и душой благодетельный образ умопостигаемого отца... Если вы поверите моим увещаниям, то постепенно сами себя приведете к истине. И вы не уклонитесь с прямого пути, если поверите тому, кто сам шел той дорогой до 20 лет, а этим путем идет, с помощью богов, вот уже 12-й год.
Если вы послушаетесь нас, ваших друзей 5, то доставите мне большую радость, а если желаете пребывать верными суеверию и «катехизису» обманщиков – то, по крайней мере, сохраняйте единомыслие и не тоскуйте по Афанасию. Ведь есть же весьма многие из его учеников, которые могут в достаточной степени ублажить ваш слух и удовлетворить его зудящее стремление к нечестивым речам. О, если бы в одном Афанасии сосредоточивался порок этого нечестивого учения! Но сейчас среди вас много подобных людей, так что в этом не будет никакой трудности. Ведь кого бы из этого множества вы ни взяли, никто в толковании писания не будет хуже того, кого вы желаете. Если же вы обратились ко мне с этим ходатайством, любя Афанасия за какое-то другое его искусство (ведь я уже давно знаю, что это человек, на все способный), то знайте, что именно из-за этого он и изгнан из города. Ведь противоестественно, чтобы склонный к интригам человек управлял народом. А если это и не человек, а жалкий человечишка, каким и является он, слишком много воображающий о том, что он рискует своей головой 6, – именно это и кладет начало беспорядкам. Итак, чтобы у вас не возникло ничего в этом роде, я раньше велел ему уйти только из города, а теперь приказывают вообще покинуть Египет.
Пусть это будет доведено до сведения моих граждан александрийцев !
Комментарии
1. См. письмо 110.
2. Ван Гронинген читает не των άλλων, как Биде, а των Γαλιλαιων – кто-либо из галилеян.
3. τήυ υγιαινουσαν ου ζηλοΰντες πάλιν, αλλά το νουσουν μέρος (ο) έπιφημιζειν έαυτω τολμά το της πόλεως όνομα ο нет у Биде, по вставлено Ван Гронингеном. Место неясно. Биде переводит: «... вы не взяли за образец здоровую часть города...». Если принять перевод Биде и исправить его в соответствии с чтением Ван Гронингена, он будет звучать так: «... вы взяли за образец не здоровую часть города, но больную, которая осмеливается...».
4. Арий Дидим Александрийский – философ, учитель Августа.
5. Ει μεν ουν φίλοίς ήμιν πειθεσθε-не ясно, имеет ли в виду Юлиан одного себя или вообще язычников.
6. Место, трудное для перевода: ουτος ο μεγα οιομενες περι της κεφαλης κινδυνευειν.