49. ЮЛИАН – ЛИБАНИЮ, СОФИСТУ И КВЕСТОРУ 1 (98)
Я дошел до Литарб (есть такое поселение в Халкиде) и случайно натолкнулся на одну дорогу с остатками зимнего лагеря антиохийцев. Часть этой дороги проходит, помнится, по болотистой низине, а часть – по горе, причем вся дорога очень труднопроходима. В низине там лежали камни, как бы специально сваленные как попало, без того искусства, с которым обычно те, кто строит большие дороги в других городах, накидывают вместо извести много земли и, как при сооружении стены, кладут камни плотными рядами. С трудом пройдя эту часть пути, я пришел к первой стоянке (было около девяти часов) и принял в своем доме большую часть членов вашего совета. О чем мы говорили друг с другом, тебе, наверное, уже рассказали; а если будет угодно богам, то услышишь об этом со временем и от нас 2.
Из Литарб я отправился в Беррою, и Зевс, послав мне ясное предзнаменование, возвестил всяческую удачу. Пробыв там день, я осмотрел акрополь и принес Зевсу царскую жертву – белого быка; а с советом города я имел небольшую беседу о почитании богов. Все восхваляли мою речь, но поверили ей лишь очень немногие, – это те, кто и до моих слов казались мне людьми здравомыслящими, но такими, кто, как высшей дерзости, боится отбросить стыд. Ведь выходит так, – о боги! – что люди краснеют при проявлении прекрасных чувств – силы души и благочестия, а гордятся самым постыдным – святотатством и изнеженностью духа и тела.
Затем меня приняли Батны – место, подобного которому я в вашей области, кроме Дафны, не видел. Теперь она, действительно, похожа на Батны, но немного раньше, когда еще целы были храм и статуя, я бы не побоялся сравнить Дафну с Оссой и Пелионом, и с вершинами Олимпа, и фессалийскими Темпеями или даже поставить ее выше всех, ибо это место посвящено и Зевсу Олимпийскому и Аполлону Пифийскому. Но о Дафне тобой написана речь, подобную которой не создал бы, при всем своем желании и старании, «ни один из живущих теперь людей» 3, да и из древних-то, я думаю, не очень [241] многие. Что же я теперь пытаюсь писать о ней, когда ты уже написал такую блестящую (монодию) 4 на нее? И думать об этом нечего.
Итак, вернемся к Батнам. Хотя название это и варварское, самое место – эллинское, и это видно уже из того, что во всей округе ощущался запах ладана и везде мы видели приготовленных к жертве животных. Но это хотя и очень обрадовало меня, показалось чрезмерным и чуждым истинному почитанию богов. Ведь почитающие богов должны избегать людской суеты и стремиться к тишине, чтобы, принося богам жертвы и делая все полагающееся по ритуалу, стремиться именно к этому, а не к чему-либо другому. Но, очевидно, к этому вскоре будет приложено подобающее старание. Как я увидел, Батны расположены на лесистой равнине, поросшей молодыми кипарисовыми рощами. (И нет в них ни одного старого или гнилого дерева, но все одинаково зеленеют своими кронами.) Царская резиденция там не слишком роскошна (это – дом, построенный только из глины и дерева, без всяких украшений); сад же уступает Алкиноеву 5 и похож на сад Лаэрта 6, а в нем – маленькая рощица кипарисов и у стены там прямыми рядами посажено множество этих же деревьев, а в середине – грядки, на которых растут овощи и деревья, приносящие разного рода плоды. Что же я там делал? Вечером я принес там жертву, а рано утром – другую, как привык это делать надлежащим образом каждый день. А так как знаки были благоприятны, мы отправились в (Иера)полис. Там навстречу нам вышли граждане, и меня принял у себя один друг, которого увидел я тогда в первый раз, а любил – издавна. Почему это так, по-моему, ты уже знаешь, но мне приятно сказать об этом лишний раз. Ведь и говорить и слушать об этом всегда для меня – нектар. Сопатр, воспитанник божественного Ямвлиха, – свойственник этого Сопатра 7 ... Мне представляется, что гнуснее всех преступлений – не любить всего, связанного с этими мужами. Но есть и более важная причина этого. Он много раз принимал у себя моего кузена и моего сводного по отцу брата, и те, естественно, часто побуждали его отойти от почитания богов, но он, что было очень трудно, не заразился их болезнью.
Многие солдаты, идущие со мной галилейскую................. 8.
Вот что я могу написать тебе о своих личных делах из Иераполиса. А что касается военных и политических дел, я думаю, тебе следовало бы понаблюдать за ними и позаботиться о них, присутствуя лично. Ты прекрасно знаешь, что всего этого слишком много для одного письма. А если стремиться к точности, то нелегко вместить так много в письме и втрое большем. Все же я вкратце расскажу тебе об этих делах. Я отправил послов к сарацинам, приглашая их прийти, если они хотят. Это – во-первых. Во-вторых, я отправил охрану из людей самых бдительных, каких я только мог достать, чтобы никто тайно не перешел отсюда к врагам и не донес бы им, что [242] мы уже в пути. Там же я вершил военный суд, по моему мнению, весьма милостиво и справедливо. Я приготовил запасных лошадей и мулов и собрал все войско в одно целое. Речные суда наполнены хлебом, вернее сухарями, и уксусом. Ты понимаешь, какого размера должно быть письмо, если рассказывать, каким образом каждое из этих дел сделано и что по поводу этого пришлось говорить. А что касается того, сколько писем и бумаг я подписал (все это следует за мной, как тень, и обступает меня со всех сторон), – то к чему мне стараться перечислять их здесь?
Комментарии
1. Письмо, как видно из текста, написано уже во время похода на персов и хронологически – последнее из датируемых писем Юлиана. Поход описан Либанием (XVIII), Аммианом (XXIII, 2 и до конца XXIV) и Зосимом (III, 12-28).
2. Антиохийские куриалы просили Юлиана за свой город, оскорбивший его (см. Liban., XVI, 1).
3. Iliad. I, 272. Перевод Н. И. Гнедича.
4. Дафна – пригород Антиохии, где был громадный храм Аполлона, сожженный во время пребывания Юлиана в Антиохии. Юлиан говорит о 60-й речи Либания «Монодия на храм Аполлона в Дафне».
5. См. Odys. VII, 113 слл.
6. См. там же, XXIV, 245 слл.
7. 'Ιαμβλιχου του θείοτάτου το θρέμμα Σώπατρος έγένετο τούτου κηδεστηζ. Текст дальше испорчен. Может быть, указательное местоимение τούτου «этого» употреблено потому, что хозяина Юлиана звали тоже Сопатром, «тот» Сопатр – свойственник «этого» Сопатра.
8. Место пропущено переписчиком, возможно, потому, что содержало какой-то антихристианский выпад. Очевидно, здесь говорилось о том, что солдаты бросают христианство и переходят в язычество (см. письмо 19).