Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

АЛЬБЕРТ ВИМИНА ДА ЧЕНЕДА

ИЗВЕСТИЯ О МОСКОВИИ

RELAZIONI DELLA MOSCOVIA

ИЗВЕСТИЯ О МОСКОВИИ,

писанные Албертом Вимена да Ченеда, в 1657 году

(Окончание)

Вот все, что я был намерен сказать в сем кратком повествовании о Московии. Теперь прибавлю нечто о Дворе Князя и об особенных его склонностях, хотя в самом деле это нелегко можно исполнить: ибо люди говорят обыкновенно об нем с похвалою, не столько ожидая за то награды, сколько опасаясь наказания, коему подвергается тот, кто дерзнул бы оскорбить в своих разговорах честь Государя. По замечаниям своим, нахожу справедливым то, что писали Герберштейн, а после него Поссевин [80] о мнениях, какие имеют сии непросвещенные народы, кои привыкли с младенческих лет превозносить его похвалами как Божество, и утверждать, что он все знает, все может, и есть полный обладатель всех вещей. Однако ж есть довольно и таких людей, которые иначе судят. Хотя народ и не смеет всенародно входить в рассуждения о действиях Государя, но иные замечают оные, рассуждают об оных и охуждают, пользуясь случаем. К счастию сего Государя, Польша лишена была сил и оружия, и внутренние раздоры не дозволяли ей принять мер к своей защите. Это доставило такую славу имени его, которая затмевает славу всех прежних Князей, относительно к уму в предприятиях к храбрости, в исполнении и к счастию в успехе и потому его превозносят всеобщими похвалами, именуя Великим, счастливым, [81] Святым, пользующимся Божиим покровительством. И если станем рассматривать первые периоды того времени, когда он стал управлять сею Монархиею, то нельзя не сравнить его с лучшими Государями, царствовавшими в прежния времена в Московии; он заботился (сколько cиe можно в сей земле) о доставлении своим подданным всего того, что нужно для поддержания правосудия, и нравом столь же кроток, как и отец его.

Что касается до блеска Двора, можно сказать, что он имеет преимущество пред всеми подобными ему Дворами, как числом услужников, так и богатством, украшением одежд, многочисленностию пеших и конных стражей, охраняющих Княжескую особу и царский дворец. Главные вельможи суть Бояре, коих у нас можно бы назвать Сенаторами. Они наполняют переднюю комнату, [82] одеты в шелковые и золотые парчевые платья, которые подшиваются зимою драгоценными мехами. Некоторые из сих Бояр заседают в Совете, ибо хотя и многие носят cиe звание, но не все имеют сие преимущество. Они совещаются о делах, которые Князь пожелает им сообщить; но Князь не обязан сообщать им то, что желает оставить в тайне. Второе место занимают Боярские дети, (хотя слово Боярин не употребляется исключительно об одних Боярах, и народ всех дворян называет Боярами, баринами). Это по большей части военные чиновники, Полковники, Капитаны. Они гордо выступают в пышном платье, при коем носят сабли, висящия на поясах и цепочках серебряных, что делает их весьма надменными. Как первые, так и вторые приезжают во Дворец верхом на лошади в хорошем наряде, [83] иногда и в богатом, когда им нужно по какому нибудь случаю выказать свою пышность: за ними следуют придворные чиновники: Дьяки, Постельничьи (Provisori, Dispensieri, guardarobbe, Mastri di cucina, Mastri di tinello), Ясельничьи и прочие сего класса, на коих возложены подобные должности. Однако ж при многочисленности Двора и страшной пышности в нарядах, не видно того порядка, который наблюдается в других местах; может быть, и от того сие происходит, что как Московитяне избегают иностранных обыкновений, то не нашлося никого из них, желающего вводить новости. Сами же они довольны пышною наружностию Двора, многочисленностию придворных и блистательными нарядами. Но трудно поверить, до какой степени Московитяне хорошо знают экономическую часть, приход и расход сумм; как они исправны в [84] приобретении, рассудительны в распределении и рачительны в письмоводстве, когда записывают приходы и издержки, наблюдая меру и вес и разделяя по числу особ съестные припасы и напитки, быв уведомляемы с точностию ежедневно, кто выбыл, кто прибыл и кто увеличил число людей. Придают также Двору много блеску два варварские (иноземные) Князи, коих Московитяне называют Царевичами, то есть Царскими сыновьями: один из них называется Грузинский, юноша имеющий около 26 лет от роду, состоящий под покровительством Beликого Князя; другой, Касимовский, крещенный за год, пред сим Татарин, коему от роду около 25 лет. Первому из них обещана в супружество дочь Великого Князя, имеющая около 8 лет; второму же – одна из его сестер, которую хотели было дать в замужество за [85] Графа Вольдемара, сына покойного Датского Короля, Христиана IV. Ибо нет ничего труднее для Московитян, как найти жениха для особ женского пола Царского рода, потому что приличие препятствует выдавать их за вельмож Государства, и приверженность к вере запрещает им выходить за иностранных Государей, исповедующих другую веру. И Граф Вольдемар не встречал другого препятствия к заключению брака, кроме того, что он не был Греческого исповедания. А притом и Шведы не мало в том участвовали, глядя с неудовольствием на соединение узами свойства двух государств, вечно враждующих Швеции за прежния неудовольствия, за настоящия обиды и за присвоение отнятой у них земли. Они могли ожидать, что оба сии Государя соединят со временем свои силы против Швеции. Некоторые думают, что [86] предположение такового брака сделано было по совету Польского Короля Владислава IV, который надеялся, по прошествии срока для перемирия, возобновить вместе с сими Государями войну против Швеции, дабы возвратить себе Шведскую землю с званием наследственного ея Государя; в чем в последствии времени еще более можно было увериться: ибо когда Граф Вольдемар был арестован за обидные слова, сказанные в гневе против патриарха, то Владислав рассердился до такой степени, что приказал своим Посланникам объявить Московии войну, если не будет тот же час дозволено Графу возвратиться в свое отечество.

Что касается до должностей, то кажется, что всех более уважается должность Главного Казначея, которая в особенности бывает поручаема людям, находящимся в большой милости у Князя. Но Канцлерство [87] (Присутственное место Канцлера) имеет более посетителей, кои, не имея свободного доступа к Государю, прибегают к покровительству сего Министра, который ежедневно докладывает ему. Ныне занимает cию должность человек низкого происхождения, который, приобрев некоторое состояние посредством торговли, вступил после счастливо в придворную службу. Сначала он был принят в число писцев, после сделан помощником Дьяка, потом возвышен в достоинство Посланника, или, как у нас можно назвать, Государственного Секретаря; наконец доброе мнение Князя о его способностях поставило его на высокой степени Великого Канцлера. Здесь нет Советников, ни отряжаемых для частных дел, ни Парламентов, ни военных, ни Государственных советников, и все распоряжения делаются по Высочайшему повелению Государя, [88] который желает сам управлять всеми делами. И в самом деле, нельзя сказать, чтобы Государь сей не имел дарований, делающих его способным к управлению сею Монархиею, тем более, что он удаляется от всего того, что не относится к управлению, пользе государства и распространению веры.

Государь сей не производит своего рода от многочисленных предков, ибо он считается вторым на престоле, а отец его, первый из сей фамилии, по единодушному избранию Бояр и народа, вознесен на Царское достоинство по смерти Великого Князя Московии, который вместе с Великою Княгинею был отведен в плен Сигизмундом III-м, Королем Польским. С самого начала управления его Монархиею можно заключить о его склонности – распространять, подобно отцу, торговлю и увеличивать количество золота, и [89] о презрении всех забав молодости, исключая псовой и соколиной охоты, которою однако ж он занимается только для здоровья и отдыха после важных дел. А как отец его, довольно благочестивый, воспитал его очень рачительно в вере, то отсюда происходит, что он усердно упражняется в молитвах и с большою точностию соблюдает посты, которые у Греков очень часты и продолжительны. Нельзя заметить того, чтобы он очень предавался сну или излишнему употреблению пищи и напитков, и сказывают, что ночью спит он не более четырех или пяти часов, призывая иногда к себе Патриарха. Касательно его нрава, как уже мы заметили, он, подобно отцу, кроток и благочестив. Однако ж некоторые случаи обнаружили в нем свойства суровые. За некоторые и маловажные преступления [90] определены строжайшия наказания, как то случилось с сыном Вольфанга Якоби, переводчика Шведского языка, которого по неосновательными подозрениям приказал он четвертовать. Другим примером служит один Немецкий Капитан, которого за то, что он осмелился просить позволения побывать в отечестве, с обещанием возвратиться в службу, приказал он сослать в Сибирь (?). Присем я заметил, что не худо думают те, которые полагают, что боязнь есть лучшая стража спокойствия государств и привязанности подданных, потому что сия привязанность, быв утверждена на непостоянном основании народных склонностей, легко изменяется при перемене обстоятельств: настоящее неудовольствие более колеблет легкомысленный народ, нежели сколько память многочисленных благодеяний может удержать его в чувствах преданности. Но опасение телесного наказания [91] всегда представляется глазам недовольных, и угрозы удерживают подданных в должном повиновении: по сей причине они не смеют сделать возмущения, опасаясь, дабы им не ответствовать одним за преступление. Сей пример, кажется, можно видеть на иностранцах, служащих в Московии, которые хотя и видят себя принужденными к сей службе, но за всем тем, удерживаемые страхом, не смеют просить об отставке, или говорить и делать что либо, чем могли бы показаться подозрительными. Иностранные Капитаны получают свое жалованье деньгами, из коих некоторые не стоят четвертой, другие же и двадцатой части того, чтобы им следовало. Сверх того говорят, что сей Государь не терпит советов противных его мнению; в доказательство чему расказывали мне об одном Полковнике, [92] который в одном порученном ему деле желал изъяснить встреченные им затруднения при исполнении оного; Государь велел его немедленно наказать, сказав: «твой долг повиноваться моим словам, а не давать мне наставления». Но молва с основательностию гласит, что Патриарх участвует во многих распоряжениях и многое внушает Государю, который с ним советуется в том, что касается до веры и в многих других делах. Иоанн Васильевич [Jmoroff] его родственник и Главный Казначей, имеющий около 80 лет, и Илья Данилович, его тесть, также престарелый, всех чаще беседуют с Государем, который не имеет ни одного любимца, невзирая на 28-ми летний возраст свой и не предается никаким чувственным наслаждениям. Не слышно даже, чтобы он когда-либо предавался оным; напротив [93] того, он убегал даже и самых позволительных забав. Здесь нельзя преклонить Министра в пользу какого-либо из иностранных государств: ибо им запрещено иметь знакомство с Посланниками иностранных Государей, и сии последние обязаны жить в отведенной им квартире, потому что здесь визиты не в обыкновении, ниже какие-либо другие учтивости и приветствия.

Пышность, с которою сей Государь поддерживает свое величие, довольно обнаруживается употреблением титулов и ревностию, с какою желает он прославить свое имя, распространяя пределы своего государства, и объявляя войну и желая повых приобретений.

Кроме сего, мне не удалось ничего более заметить достойного внимания касательно Двора, и не остается ничего более сказать об оном; скажу только о жене и сыне Великого Князя. Из четырех его сестер одна [94] постриглась в монахини, а другие три уже невесты, живут уединенно в своих комнатах, не имея никакой власти. Царице не делается никаких представлений, и только, кажется, что она иногда может исходатайствовать какую-либо милость у своего супруга, что, как я слыхал, случается очень редко. О сыне же не знаю, что сказать: ему едва начался только пятый год от роду. Со всем тем, однако ж, в отсутствии отца ему поручается правлениe государством, и его именем производятся в Московии все дела. В сем случае действуют за него Патриарх и Великий Канцлер, люди, которые находятся в большой милости у Князя и в великом уважении и почтении у всякого звания людей.

Текст воспроизведен по изданию: Известия о Московии, писанные Албертом Вимена да Ченеда, в 1657 году // Отечественные записки, Часть 38. № 108. 1829

© текст - ??. 1829
© сетевая версия - Thietmar. 2010
© OCR - Strori. 2010
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Отечественные записки. 1829