К ДАТИРОВКЕ ПУТЕШЕСТВИЯ АФАНАСИЯ НИКИТИНА

«Того же году, — говорится в Львовской летописи под 6983 (1474/1475) г., — обретох написание Офонаса тверитина купца, что был в Ындее 4 годы, а ходил, сказывает, с Василием Папиным. Аз же опытах, коли Василей ходил с кречаты послом от великого князя, и сказаша ми, за год до казанского похода пришел из Орды; коли княз Юрьи под Казанию был, тогды его под Казанью застрелили. Се же написано не обретох, в кое лето пошел или в кое лето пришел из Ындея, умер, а сказывают, что деи Смоленьска не дошед, умер. А писание то своею рукою написал, иже его рукы те тетрати привезли гости к Мамыреву Василью, к дияку великого князя на Москву». ¹

И в тех тетрадях — «Хожение за три моря», как назвал описание своего путешествия Афанасий Никитин. ²

Фамильного имени автора нет в летописной редакции, которая известна по нескольким спискам XVI в. и которой принадлежит приведенная летописная статья, его сохранила другая редакция, открытая Н. М. Карамзиным в Троицком сборнике конца XV — начала XVI в. ³ Редакция, относящаяся к XVII в., иначе датирует путешествие. В составе Краткого летописца оно помещено под 6969 (1461) г.: «В та же лета некто именем Офонасей Микитин сын тверитин ходил с послы от великого князя московского [135] Ивана и от великого князя Михаила Борисовича тверскаго и от владыки тверскаго Генадия за море и той тверитин Афонасей писал путь хожения своего...» (53). В отличие, от летописца XV в., поиски которого отразила летописная редакция, аноним XVII в. сведения о Никитине почерпнул лишь из текста записок, дополнив их собственной датировкой.

Когда же Никитин был в Индии? Летописец вывел четыре года. По тексту описания видно, что жил путешественник в Индии около трех лет, хотя этот период и охватывает четыре календарных года. Какие именно, в записках Никитина не указано. Летописец, получив рукопись в 1474-1475 гг., и после расспросов не смог установить ни возраст Никитина, ни когда именно ходил он в Индию. Однако, кроме примерного места смерти путешественника, выяснилось, что посольство, к которому он присоединился, состоялось за год «до казанского похода».

Согласно хронологии путешествия, предложенной И. И. Срезневским, началось оно в 1466 г.; так как путешественник указывает, что в своих странствованиях он шесть раз отмечал пасху за пределами Русской земли, то этим определялась и конечная дата — 1472 г. (127). Отсюда следовало, что с 1467 г. Никитин в Иране, около мая 1469 г. прибывает в Индию, в начале 1472 г. покидает ее, еще раз пересекает Иран и возвращается через Турцию и Крым. ⁴ Смерть путешественника на пути к Смоленску относят к концу 1472-началу 1473 г.

Датировка Срезневского вызывает ряд вопросов.

Конец путешествия, учитывая время получения рукописи летописцем, ограничен 1475 г. Но если смерть путешественника наступила зимой 1472/73 г., то возникает «пауза» около двух лет, когда неизвестно, где были записки Никитина. Могло ли путешествие начаться ранее 1466 г.? Нет, поскольку Никитин упоминает в Астрахани хана Касима (11), а, он в том году только начал править (190). Датировка Краткого летописца вызвана, вероятно, тем, что к 1461 г. относится начало княжения тверского князя, названного Никитиным, но составитель не заметил, что княжение Ивана III, тут же упомянутое, началось в 6970 (1462) г. Могло ли путешествие начаться позднее 1466 г.? Казанских походов при Иване III было несколько. За «перьвою Казанью» последовали на протяжении 1467-1469 гг. еще три похода. ⁵ Так что Василий Панин мог отправиться с посольством из Москвы между 1466 и 1468 гг. Следовательно, на начальном и на конечном отрезке путешествия обнаруживается возможность сдвига сроков путешествия примерно на два года. [136]

Содержание записок Никитина позволяет датировать путешествие по упоминаемым историческим фактам, а также праздникам и постам православного и мусульманского календаря. Летописная статья указывает возможные пределы сроков путешествия, но не позволяет надежно датировать его каким-либо определенным годом.

Кроме посольства Ивана III в Ширван и предшествовавшего приезда в Москву ширванского посла, Никитин называет политические события в Иране, Турции и Индии. События в Иране и Турции относятся к концу 60-х — началу 70-х годов и не противоречат датировке И. И. Срезневского. Однако попытка И. П. Минаева установить время событий в Индии, описываемых Никитиным, обнаружила, что последние из них, насколько можно судить по сохранившейся индийской хронике, имели место, когда, согласно принятой датировке, путешественник уже покинул страну. ⁶ Как выясняется, хронологические рамки путешествия, определенные Срезневским по датам церковного календаря, принятого на Руси, не совпадают и со временем, определяемым по датам мусульманского календаря. Они указывают на разные годы.

Афанасий Никитин много внимания уделил проблеме датирования отдельных участков путешествия. Он взял с собой книги, которые позволили бы отмечать путь согласно церковному календарю, но книги пропали при ограблении под Астраханью, поэтому Никитину пришлось определять даты примерно, соотнося их иногда с постами и праздниками, принятыми в исламе. Основные вехи пути обозначены указаниями на места, где путешественник встретил пасху (13, 22, 23, 27-29). Отмечал Никитин события и по другим датам привычного ему календаря. Этим способом он пользовался, когда хотел указать время события или смены сезона, называя ближайший праздник или пост (такое определение встречается в записках свыше десяти раз), а также поясняя, когда бывает тот или иной отмечаемый в данной стране праздник (такое сравнение встречается пять-шесть раз). Определение даты в первом случае примерное, обозначающее собственно месяц, а не день события. Это относится и к переходящим датам, связанным с пасхой, и к непереходящим, как покров или петров день. Никитин не раз говорит, что местный праздник шейха Алла-уд-дина приходится на покров (16, 26), но в другом месте уточняет — две недели спустя и празднуется восемь дней (17). «По приметам гадаю», — пишет путешественник, что срок пасхи наступает ранее «бесерьменьскаго багрима за 9 день или за 10 дни. А со мною нет ничево, никакоя книгы, а книгы есмя взяли с собою с Руси; ино коли мя пограбили, ини их взяли, и яз позабыл веры хрестьяньскыя всея и праздников хрестианьскых... [137] не ведаю» (20). ⁷ Неизвестно, в должные ли сроки отмечал Никитин пасху, находясь в Иране и в Аравии, по в Индии он отмечал этот праздник в сроки, не совпадавшие с церковным календарем (23, 27, 43).

При описании пребывания в Индии Никитин не раз упоминает один из главных праздников в исламе — курбан-байрам, точное число дней до или после этого праздника (20, 22-25, 27). Путешественник, как заметил И. П. Петрушевский, называет его также по-тюркски — улуг-байрам (226), т.е. большой праздник, в отличие от малого байрама, следующего за постом, приходящимся на 9-й месяц лунной хиджры. Живя в мусульманском государстве, Никитин не имел затруднений в определении срока праздника. Упоминает путешественник мусульманский пост, пишет, что постился в одни сроки с мусульманами (20, 28). Делал он это еще и потому, что, хотя в ислам не перешел и индусам «открылся», назвав себя и свою веру («есмь християнин, а имя ми Офонасей»), для мусульман был ходжа Юсуф из Хорасана (17-18). Точное число дней до одной из дат церковного календаря, принятого на Руси, Никитин называет в связи с прибытием в Кафу (30), где, как известно, была русская купеческая колония.

Датировка событий по православному календарю позволяла исследователям определять время пребывания путешественника в том или ином городе. И сравнительно точно, если речь идет о месяцах или временах года. А как с определением лет?

В записках Никитина есть место, которое хотя не прошло незамеченным, не было оценено как свидетельство, дающее абсолютную дату. Курбан-байрам, пишет путешественник о времени пребывания в индийском городе Бидаре, начался «в среду месяца маа» (22-23).

Давая при издании Софийской летописи перевод текста на восточных языках, содержащегося в записках Никитина, А. К. Казембек заметил, между прочим, что байрам приходится на последний день последнего месяца мусульманского календаря. «По словам нашего путешественника», писал исследователь, этот праздник имел место 29 июня. ⁸ И. П. Минаев повторил это мнение и, отнеся свидетельство Никитина к 1471 г., не связал определение года с датой праздника. ⁹

Если исходить из суждения Казембека и принятой датировки пребывания Никитина в Бидаре в 1470 г., то на протяжении этого года последний месяц арабского лунного календаря — [138] месяц зу-ль-хиджжа — придется на 874 г. хиджры. Данный год хиджры не високосный, следовательно, в последнем месяце двадцать девять, как обычно, а не тридцать дней. Последний день этого года приходится на 29 июня. Значит, все-таки июнь, а не май?

Между тем Никитин явно придавал особое значение этой дате, написал, что был май, описал положение трех созвездий, которые он наблюдал (23). Это единственный случай во всем тексте записок Никитина. Кто же прав?

А. К. Казембек ошибся. Курбан-байрам празднуется четыре дня и начинается не в последний, а на десятый день месяца зу-ль-хиджжа. Кроме того, исследователь не вычислял срок праздника, а просто ссылку Никитина на петров день перевел на дату по юлианскому календарю, поэтому и написал, что, «по словам нашего путешественника», было 29 июня. На то, что Никитин перед тем говорит, что встретил курбан-байрам в мае, внимания не было обращено. Между тем вряд ли он мог «перенести» петров день на май. Значит, Никитин учитывал, что праздники и посты, отмечаемые по лунной хиджре, подвижные, приходящиеся из года в год на разные числа и месяцы европейского календаря.

Когда Срезневский датировал путешествие Афанасия Никитина, ход его рассуждения был следующий. Никитин пишет, что выехал из индийского города Джунир в Бидар на успенье (14). Значит, считал исследователь, путешественник выехал 15 августа. Праздник пасхи, третий со времени выезда за пределы Руси, Никитин встретил в Ормузе, отплыл «в Фомину неделю в радуницу» (35) и плыл до Чаула шесть недель; от индийского порта Чаул добирался до Джунира 24 дня да жил здесь два месяца. Считая назад от 15 августа, Срезневский получил, что пасха должна была быть 2 апреля, а на этот день она приходилась в 1469 г. Следовательно, заключил Срезневский, выехал Никитин из Твери в 1466 г. В 1468 и 1470 гг., добавляет исследователь, пасха приходилась соответственно на 17 и 22 апреля, так что эти годы для датирования пребывания путешественника в Ормузе должны быть исключены. Все это так. Но Никитин горько сетует, что не может определить ни православного праздника, ни поста, он трижды возвращается к этой мысли (20, 23, 27). Срезневский глух к голосу путешественника. Он фиксирует все, что пишет Никитин, по, восстанавливая его путь, свято придерживается покрова божьей матери и других определенных церковных дат. Русские летописи наряду с указанием числа и месяца широко применяли датирование событий по церковному календарю, но летописцы и жили в условиях регулярного соблюдения этого календаря.

Если Никитин отметил месяц и день педели для первого дня курбан-байрама, то можно определить год, так как этот праздник, как и пост рамазан, отмечают по лунной хиджре. ¹⁰ Однако [139] такая интерпретация свидетельства путешественника противоречит календарным данным.

В 1470 г., когда Никитин должен был, по Срезневскому, находиться в Бидаре, курбан-байрам приходился на 10-13 июня, а в следующем, когда путешественнику надлежало быть в Кулбарге, — на 30 мая — 2 июня. Выходит все наоборот? Если 1470 г., то не май, а если середина мая, то ни 1470 г., ни 1471 г. А день недели? 10 июня 1470 г. было воскресенье, 30 мая 1471 г. — четверг. В 1469 г. курбан-байрам начался в среду, но тогда был июнь и Никитин еще не мог быть в Бидаре. А если Никитин прибыл в Индию не в тот год, который считали, и разница больше, чем один год? Вычислим, когда будет следующий курбан-байрам. 19 мая, во вторник, а в 1473 г. — 8 мая, в субботу. Повторение такого сочетания, чтобы начало данного праздника приходилось на среду в мае, возможно лишь на большом временном отрезке. Предшествующая такая дата — 18 мая 1407 г.; на протяжении следующих ста лет праздник несколько раз приходится на май, но ни разу на среду в мае.

Путешественник употребляет названия различных дней недели (19, 26 и др.), а также слово «среда» как день поста (20, 23). Но в данном случае он имел в виду не середину педели, считая с воскресенья, а середину месяца. ¹¹ Перевод Н. С. Чаева, необходимость проверки которого признавал А. И. Андреев, ¹² говорит о среде как дне недели (82). Перевод сделан с Троицкого списка, и связанная с ним редакция XVII в. как бы подтверждает правильность перевода, поскольку там не только опущено крамольное признание о том, что путешественник встретил пасху не в положенный срок, но в разбираемой фразе месяц опущен и просто сказано «в среду» (62).

Между тем летописный текст более полно и точно передает это место: «Месяца маиа 1 день велик день взял в Бедере в бесерменском в Гундустане; а бесермена баграм взяли в середу месяца; а заговел есми месяца априля 1 день» (43). Прочтение «в середине месяца мая» дано Д. И. Языковым в пересказе на немецкий язык летописного текста, изданного П. М. Строевым, а также М. М. Виельегорским при переводе на английский язык Троицкого списка. ¹³ [140] Приведенные выше расчеты показывают, что истолкование выражения «в среду месяца маа» как в среду в мае не может быть принято.

В таком случае можно предположить, что отмеченный Никитиным день байрама — 19 мая 1472 г. Несмотря на отсутствие числа и дня недели, эта дата отвечает признакам, зафиксированным путешественником. Следовательно, Никитин находился в Индии в 1471-1474 гг. и из Твери должен был выехать в 1468 г.

Согласуется ли это с летописной статьей и событиями, отразившимися в описании путешествия?

Вернемся к свидетельству летописца: «Аз же опытах, коли Василей ходил с кречаты послом от великого князя, и сказаша ми — за год до казанского похода пришел из Орды; коли князь Юрьи под Казанию был, тогды его под Казанью застрелили». Как это понимать? Папин вернулся из посольства в Шемаху и отправился с новым посольством в Орду? Или для информатора летописца возвращение Папина из Шемахи через территорию Большой Орды и было возвращением «из Орды»? Надо полагать, последнее. Но который из четырех походов имел в виду собеседник летописца? К 1475 г. оба должны были знать, какие были походы на Казань, поэтому и назван князь Юрий. Единственный князь Юрий, участвовавший в этих походах, — Юрий Васильевич, Юрий меньшой, брат великого князя. Значит, бывший посол, недавно совершивший путь через Казань, был взят в тот поход, где начальствовал князь Юрий, и его, т.е. Василия Папина, в том походе под Казанью застрелили. Стало быть, спрашивать у человека, с которым был связан Никитин в начале своего путешествия, было уже невозможно. Князь Юрий участвовал в двух походах на Казань. В 1468 г., во втором походе, но тогда войска остановились во Владимире. Затем Юрий участвовал в четвертом походе, осенью 1469 г., и заключил мир с казанским ханом Ибрагимом. ¹⁴

Летописная статья, как оказывается, допускает различные толкования относительно того, когда посольство Ивана III выехало из Москвы в Шемаху. ¹⁵ Датировка «за год», конечно, приблизительная, по в любом случае не противоречит тому, что Василий Папин отправился в Закавказье не в 1466 г., а в 1468 г., [141] однако но позднее, так как в походе, состоявшемся через год после возвращения, был убит.

Высказывалась догадка, что рукопись Никитина сперва была привезена в Тверь, а затем сторонники Ивана III переслали ее с оказией в Москву. ¹⁶ Это могло бы объяснить двухлетний перерыв между обнаружением рукописи летописцем в Москве и предполагаемой датой смерти путешественника. Можно было бы предположить также, что по прибытии в Кафу Никитин был задержан, поскольку генуэзские власти в связи с ложным обвинением секвестровали товары русских купцов. ¹⁷ В 1474 г. в Крым прибыл посол Ивана III Н. В. Беклемишев. ¹⁸

Необходимость в догадках отпадает, если Никитин приехал в Кафу осенью 1474 г., а в 1475 г. рукопись или ее копия была уже в руках московского летописца.

Записки Афанасия Никитина уже Карамзиным были признаны как редкий и ценный источник по истории Индии, ¹⁹ и интерес к ним растет (5). Они прочно вошли в советскую (104-125, 252-255) ²⁰ и индийскую историографию. ²¹ Свидетельства русского путешественника использованы как в истории государства Бахманидов, так и в истории Гоа и государства Виджаянагар. Однако задача установления времени пребывания Никитина в Индии не была разрешена, и в зарубежной историографии существуют различные на этот счет датировки. В хронологии по истории Индии, опубликованной Д. С. Триведи, как год приезда Никитина в Бидар назван 1392-й по индийскому календарю, или 1470 г.; в работе Р. Кемпа также принята датировка Срезневского. К. А. Нилаканта Шастри называет 1470-1474 гг. [142] как годы пребывания Никитина в Индии. Английские авторы пишут, что Никитин находился в Индии между 1468 и 1474 гг. ²²

В Индии Никитин стал очевидцем столкновения двух крупнейших в то время держав субконтинента. Находясь на территории одного из них — мусульманского государства Бахманидов, — путешественник описывает несколько войн (25-28), которые вели войска Мухаммедшаха III, одного из последних представителей династии. Эти события описаны Мухаммедом Касимом Фериштэ, индо-мусульманским историком, жившим на рубеже XVI-XVII вв. и писавшим на персидском языке. История Фериштэ основана на придворных хрониках, составленных его предшественниками — современниками описываемых событий, один из которых — мулла Абдул Карим Синдхи, состоявший на службе Махмуда Гавана, фактического правителя государства в конце 50-х — начале 80-х годов XV в. Фериштэ датирует события по годам хиджры, а также приводит традиционную местную датировку относительно сезона дождей. Никитин же называет мусульманские праздники. Так что при всем разнообразии приводимые в обоих источниках указания позволяют датировать исторические события на уровне лет и времени года, а иногда — месяцев и дней.

По рассказу Фериштэ, в конце 1460-х — начале 1470-х годов две войны были направлены против индусской державы Виджаянагар и две — против другого индусского государства — Ориссы. Первая война была завершена в 1469-1470 гг. завоеванием приморской области Келны и Гоа, находившейся в зависимости от махараджи Виджаянагара. ²³ Никитин пишет, что война продолжалась два года и войска торжественно вернулись в столицу на курбан-байрам, «а по руському на Петров день» (25). Войсками командовал везир ходжа Махмуд Гаван, носивший титул мелик-ат-туджжар (209). Называя его боярином, путешественник пишет, что ведет он войны с индусами «20 лет есть, то его побиют, то он побивает их многажды» (14, 17), и замечает, имея в виду Келну и Гоа, что «два города взял индейскыя, что розбивали по морю Индейскому» (25). ²⁴ [143]

Сличая записки Никитина и хронику Фериштэ, Минаев натолкнулся на явное расхождение в датах. Для Срезневского, незнакомого с хроникой Фериштэ, проблемы не существовало, его датировка была «автономна» от истории Индии. Минаеву же предстояло «увязать» оба источника. Прочтя в хронике, что Махмуд Гаван вернулся в столицу после трехлетнего отсутствия, исследователь рассчитал, что война, начатая в 1469 г., должна была окончиться в 1472 г. Так как Никитин говорит, что войска вернулись в июне, а, по Срезневскому, Никитин уже в начало этого года покинул Индию, то первое возникшее противоречие было разрешено следующим образом.

Как и Срезневский, Минаев не сомневался, что русский путешественник был свидетелем всех описываемых им событий. Если прав Никитин, рассуждал исследователь, то неправ Фериштэ. Выходило, что война продолжалась не три, а два года, или три, но начата была на год раньше, чем отметил придворный хронист. Поэтому Минаев высказался за то, чтобы временем возвращения войск после взятия Гоа считать июнь 1471 г. ²⁵

Высказывалось и противоположное мнение (226-227): путешественник не мог иметь в виду взятие Гоа, расположенного южнее Дабула, поскольку это произошло после того, как он покинул Индию, и свидетельство тому его собственные слова: «Дабыль же есть пристанище в Гундустане последнее бесерменьству». ²⁶ Как же было на самом деле?

Прежде всего событие, которое произошло с путешественником в Джунире вскоре по прибытии в Индию, не могло иметь места в 1469 г., как то следовало из датировки Срезневского. Асад-хан, пытавшийся обратить Никитина в ислам, находился в это время в походе на Келну вместе с Махмудом Гаваной; Минаев, отметив участие Асад-хана, не заметил противоречия. ²⁷ Во-вторых, следуя логике Минаева, датировать возвращение войск в Бидар из этого похода необходимо 1470 г., так как если там находился Никитин, это должно было состояться через год после приезда путешественника в Индию, а не в 1471 г., когда он должен был быть уже в Кулбарге; Минаев, поглощенный опровержением хроники Фериштэ, перестал следить за тем, где находился Никитин. Наконец, слова Никитина о Дабуле не дают основания утверждать, что в то время, когда путешественник был в Индии, Гоа еще не был присоединен. В перечне портов западного [144] побережья им названы наиболее значительные: Камбай в Гуджарате, Дабул у Бахманидов, Каликут у владетеля Виджаянагара, которые он характеризует как порты «Индийскому морю всему» (20-21, 28). О Чауле как порте Никитин не рассказывает, хотя отсюда началось его путешествие в глубь страны. Порт Диу, не шедший тогда в сравнение с Камбаем, Никитин не называет, упоминая лишь область Гуджарат как первую на индийской земле, которую он посетил.

Присоединение Гоа хроника Фериштэ датирует 875 г. хиджры, после сезона дождей, т.е. осенью 1470 г., после чего Махмуд Гаван занимался укреплением Гоа. ²⁸ На 876 г. хиджры приходится следующая война — в Ориссе и Телингане, при начале которой, согласно Фериштэ, Махмуд Гаван уже находился в Бидаре. ²⁹ Выходит, все дело в ошибке комментаторов, датировавших взятие Гоа, и триумф Махмуда Гавана, который описали Фериштэ и Никитин, происходил на глазах последнего. Но, во-первых, ни при одной из предложенных датировок путешествия Никитин не мог быть в Бидаре в 1471 г., он должен был находиться либо в Кулбарге, либо в Джунире. Во-вторых, путешественник называет две разные даты: утверждает, что находился в Бидаре, когда курбан-байрам начался в середине мая, а в связи с возвращением Махмуда Гавана говорит о курбан-байраме в июне.

Сопоставимые данные хроники Фериштэ и записок Никитина о войнах на Декане можно представить в следующем виде: ³⁰

Парадокс, таким образом, разрешается тем, что Никитин, находившийся в Бидаре в 1472 г., включил в записки рассказ о присоединении области Гоа, которое произошло двумя годами раньше. Обе даты верны, по на разные годы. Следовательно, русский путешественник не был свидетелем возвращения войск, но не потому, что завоевание Гоа состоялось позднее, а потому, что оно произошло до того, как он достиг Индии.

Подтверждением тому, что торжества в Бидаре по поводу возвращения войск Махмуда Гавана имели место в 1471 г., а не в следующем году, ³¹ служит встреча в Джунире в начале пребывания Никитина в стране, значит, не позднее 1471 г., с Асад-ханом, который вернулся из похода вместе с Махмудом Гавапом.

Фрагмент записок Никитина о взятии трех крупных городов Минаев был склонен отнести к войне за Келну и Гоа. ³² Между тем завоевание трех важных крепостей — Раджамандри, Кондапалли, Варангал — произошло во время военных действий в Телингане на протяжении 1471-1472 гг. Овладев устьями рек Годавари и Кришны, государство Бахманидов вышло к восточному берегу Деканского полуострова, заняв территорию от моря до моря. В этой войне Махмуд Гаван не участвовал, поручив начальство Мелику Хасану. ³³ Его-то вместе с двумя другими полководцами и называет Никитин, сообщая о трех завоеванных городах. Как и Фериштэ, Никитин рассказывает об огромных богатствах, особенно драгоценных камнях, вывезенных победителями. Минаев же считал, что об этих событиях Никитин «ничего не говорит». ³⁴

Есть ли, однако, в записках Никитина подтверждение тому, что он находился в Бидаре в 1472 г., а не двумя годами раньше, кроме свидетельства о курбан-байраме в середине мая? Да, есть. Такое подтверждение находим в описании путешественником еще одной войны на Декане. Ибо Никитин мог знать о событиях, предшествовавших его приезду, но не мог рассказать о том, что еще не произошло.

Описания путешественника совершенно конкретны, хотя им нигде не названы осаждаемые города. Почти непрекращающаяся [146] изнурительная война принесла неисчислимые бедствия народам Южной Индии, свидетельства чему мы находим и в записках Никитина (156-159). Феодальные усобицы привели вскоре к распаду государства Бахманидов на отдельные владения (160, 220-221), и враждующие державы не смогли оказать сопротивления европейским колонизаторам, которым открыл путь Васко да Гама. Так что русский путешественник застал апогей успехов и начало заката деканской империи.

Переходя к новому походу на южного соседа, Минаев писал, что Афанасий Никитин стал очевидцем одного из важнейших событий в истории государства Бахманидов и занес правдивые известия об этом в свои записки. ³⁵ Путешественник описывает выступление войск из Бидара на Виджаянагар и неудачный исход войны (26-28). Согласно хронике Фериштэ, война была начата в конце 1472 г. ³⁶ Никитин же, как считалось, в начале этого года уже покинул Индию. Поэтому Минаев, отметив расхождение в датах, утверждал, что война началась годом раньше. Это отвечало и его прочтению записок Никитина: Минаев вслед за Срезневским считал, что, согласно Никитину, Махмуд Гаван выступил в новый поход вскоре после того как вернулся из предыдущего, в том же 1471 г. В действительности это произошло осенью 1472 г.

Как видно далее из записок, Никитин вышел из Бидара в Кулбаргу, где встретил курбан-байрам, затем направился в область Райчур, где провел пять месяцев, и, посетив еще несколько городов, отплыл из порта Дабул в начале следующего года (27-28). Минаев полагал, что о цели похода Никитин узнал, не выезжая из столицы, о результатах же мог услышать в дороге. Предположение основано на том, что путешественник вышел из Бидара вместе с войсками и дальнейшие события развивались параллельно. В самом деле, последний период пребывания Никитина в стране (около семи месяцев) совпадает по времени с периодом от начала похода до получения известий о результатах. Но предположение свое Минаев основал на ложной посылке. Путешественник рассказывает, что войска под предводительством Махмуда Гавана выступили из столицы «на покров», т.е. в октябре, по окончании сезона дождей. Вслед за ними «в 8-и месяць по велице дни» выступил с войсками Мухаммед-шах III, Никитин же покинул Бидар позднее, «за месяць до улубаграма бесерменьского», т.е. в середине следующего года, примерно семь месяцев спустя после начала войны. Таким образом, чтобы избежать противоречия, Минаев на целый год отодвинул назад начало войны, а события следующего года вместил в полгода с небольшим, иначе ему бы пришлось превратить путешественника в Кассандру мужеского [147] рода. В действительности противоречия нет по той причине, что Никитин покинул Индию позже, чем считалось.

Минаев отметил еще одно расхождение записок Никитина с местной хроникой — относительно осады Виджаянагара. Путешественник рассказывает о тяжелой осаде и взятии города, не приводя его названия. Описание безводицы, данное Никитиным, по мнению исследователя, напоминает описание Фериштэ, но последний говорит о городе Белгаум, да и засуха, о которой он пишет, наступила позже, после окончания войны. В то же время описание Никитиным новой войны, как резонно отметил Минаев, нельзя отнести к действиям на границе Ориссы: путешественник называет другого царя, против которого двинулось войско, а также другое направление движения войск. Минаев решил, что знаменитая индусская столица, несмотря на умолчание об этом хроники Фериштэ, была на этот раз взята. ³⁷ Исследователь, однако, проявил невнимание к тексту источника, на который он опирался. По рассказу Никитина, войска Махмуда Гавана взяли один город, т.е. Белгаум, после осады и штурма, но столицы не взяли. «Война ся им не удала, — пишет Никитин, — один город взяли индейской, а людей много изгыбло, и казны много истеряли», и добавляет, говоря о полководце: «а болшаго града не взял» (27-28). Такое выражение употреблено Никитиным еще только по отношению к Бидару как столице: «вышли... к Бедерю, к большему (главному, — Л. С.) их граду» (15, 17). Крупные города везде названы «великими» (13, 15, 21, 28). ³⁸

Действительно, Фериштэ повествует об осаде и штурме Белгаума, раджа которого по воле владетеля Виджаянагара решил отвоевать Гоа, о том, как пороховыми взрывами были пробиты три бреши, как раджа Белгаума сдался в плен, явившись в лагерь к шаху под видом гонца, и т. д. О походе на столицу государства — Виджаянагар — хроника молчит. Если бы поход был успешным, как полагал Минаев, хронист вряд ли бы не сообщил об этом; умолчание понятно, если поход закончился неудачей.

Высоко оценив труд Срезневского, Минаев указал на ряд ошибок исследователя в том, что касается Индии, ³⁹ но, приняв его датировку, оспорил хронику Фериштэ. Между тем при правильной датировке путешествия Никитина исчезают и другие противоречия, которые связаны с определением времени пребывания [148] Никитина в Индии. ⁴⁰ Отмечая противоречие между двумя известиями о взятии Гоа, Минаев писал, что их трудно примирить за неимением других современных данных. Оказывается, такие данные скрывались в самих записках путешественника.

Подтверждение свидетельств русского очевидца там, где его рассказ расходится с Фериштэ, находим в хронике «Бурхан-и маасир», опубликованной после смерти Минаева. Ее автор — Али ибн Азизулла Таба Табаи — современник Фериштэ. Как и Никитин, он отмечает, что поход, закончившийся триумфальным возвращением Махмуда Гавана, длился два года, называет цель последнего похода, сообщая о совете у шаха, на котором Махмуд Гаван объявил, что присоединит не только Белгаум, но все государство Виджаянагар. ⁴¹

Таким образом, записки Никитина дополняют и уточняют индийские источники, а хроники Индии подтверждают свидетельства русского путешественника о событиях во время пребывания в стране в 1471-1474 гг.

Комментарии

1. Хожение за три моря Афанасия Никитина. Изд. 2-е. М.-Л., 1958 (серия «Литературные памятники»). Далее страницы по этому изданию указаны в тексте. — Летописная статья, как полагают, принадлежит Родиону Кожуху, дьяку митрополита Геронтия (Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976, с. 237).

2. В Сухановском списке, как отметил А. А. Зимин, составитель дал свое название: «О индийском хожении» (ОР ГПБ, XVII. 17, л. 402 (пагинацня оригинала); Труды ОДРЛ, 1957, т. XIII, с. 438).

3. Карамзин Н. М. История государства Российского, т. 6. СПб., 1817, с. 344-346, прим. 629. — П. М. Строев не называет путешественника Никитиным, хотя ссылается на Карамзина; В. Папина он именует послом в Индию, основываясь па ошибочном прочтении летописной статьи. См.: Строев П. М. Софийский временник, ч. II. М., 1821, с. VI, 145-146.

4. Срезиевский И. И. Хожение за три моря Афанасия Никитина в 1466-1472 гг. СПб., 1857, с. 36-38. — Автор поточно передает летописную статью, указывая, что Никитин умер в Смоленске. Там же, с. 38.

5. Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства. М., 1952, с. 64-72; см. также: Карамзин Н. М. История..., т. 6, с. 13-22.

6. Минаев И. П. Старая Индия. Заметки на хожение за три моря Афанасия Никитина. СНб., 1881.

7. Таблицы для вычисления дат пасхи па каждый год ко времени путешествия Никитина были составлены до 1492 г., т.е. до конца седьмой тысячи лет но принятой на Руси эре (Казакова И. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения па Руси XIV — начала XVI века. М.-Л., 1955, с. 134).

8. ПСРЛ, т. С. СПб., 1853, с. 357.

9. Минаев И. П. Старая Индия. — Ошибка повторена Н. В. Водовозовым в изд.: Афанасий Никитин. Хожение за три моря. М., 1950 (комментарий).

10. Цыбульский В. В. Современные календари Ближнего и Среднего Востока. Синхронистические таблицы л пояснения. М., 1964, с. 8, 78- 79, 128.

11. Об употреблении слона «среда» (середа) см.: Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка, т. III. М., 1958.

12. См. рецензию на первое издание «Хожения» в серии «Литературные памятники»: Вестник АН СССР, 1949, № 6, с. 150-151. — По тексту Н. С. Чаева выполнены переводы на хинди и английский в изд.: Афанасий Никитин. Хожеиие за три моря. М., 1960.

13. Dorpater Jahrbucher fuer Literatur, Statistik und Kunst, В. IV. Leipzig, 1835, S. 494; Major R. H. India in tho fifteenth Century. Beinga collection of narratives and voyages to India. London, 1857, p. 22; Meyer К. H. Die Fahrt des Athanasius Nikitin uber drei Meere. Leipzig, 1920, S. 32. — Перевод Виельегорского, секретаря русского посольства в Лондоне, опубликованный посмертно, выполнен по просьбе английского издателя; в предисловии помещена пояснительная записка переводчика.

14. ПСРЛ, т. 5. СПб., 1851, с. 274-275; т. 8. СПб., 1859, с. 152-155; т. 12. СПб., 1901, с. 118-123; т. 25. М., 1949, с. 279-283; Устюжский летописный свод. М.-Л., 1950, с. 86-88.

15. Датировка Карамзиным прибытия Никитина в Индию «около 1470 г.», носившая предположительный характер, основывалась на толковании начала летописной статьи («... за год до казанского похода. Следовательно, в 1468 г.?») по Воскресенскому списку; список, тогда не опубликованный, был сообщен историку П. М. Строевым (Карамзин Н. М. История..., т. 6, с. 344, прим. 629). При первой публикации летописи, принадлежавшей К. Эттеру, Н. Львов исключил «Хожение» и вступительную статью от составителя. См.: Летописец русской, ч. III. СПб., 1792, с. 44; ПСРЛ, т. 20, ч. 1. СПб., 1910, с. 302-313.

16. Хожение за три мори Афанасия Никитина. М.-Л., 1948 (серия «Литературные памятники»), с. 80.

17. Рассказывая о конфликте в Кафе, М. Н. Виташевская утверждает, что купцы были арестованы. Как же тогда в 1472 г. могла произойти встреча с ними Никитина, о возможности которой пишет исследовательница? См.: Виташевская М. Н. Странствия Афанасия Никитина. М., 1972, с. 112-114.

18. ПСРЛ, т. 6, с. 32; т. 8, с. 179-181; т. 25, с. 301, 303; Веселовский С. В. Приказные дьяки и подьячие XV-XVII вв. М., 1975, с. 49. — Наказ Беклемишеву на переговоры в Кафе см.: Сб. РИО, т. 41. СПб., 1884, с. 8-9. У Веселовского без ссылки на источник дата посольства — 1471 — 1475 гг., но в 1471 г., во время похода Ивана III на Новгород, Беклемишев был послан не к Менгли-Гирею, а к Муртазу, сыну казанского хана (ПСРЛ, т. 8, с. 167; т. 25, с. 291).

19. Карамзин Н. М. История..., т. О, с. 346.

20. См.: Очерки по истории исторической науки в СССР, т. I. М., 1955, с. 74, 503; Бартольд В. В. История изучения Востока в Европе и России. Изд. 2-е. Л., 1925, с. 173-174; Пронин А. А. История Индии в средине века, ч. 3. М., 1948; Люстерник Е. Я. Индийский город Камбей в XV-XX веках. Л., 1962; История Индии в средние века. М., 1968.

21. Синха Н. К., Банерджи А. И. История Индии. М., 1954; Sastri К. А. N. А hislory of South India. Oxford, 1955, p. 32, 251; Kemp P. M. Bliarat. — Rus. Delhi, 1958, p. 11, 14-15; Triveda D. S. Indien Chronology (6701 В. C. to 1958 А. C.). Bombay, 1959, p. 45; Вhattacharya S. А. A dictionary of Indien history. Calcutta, 1967, p. 96.

22. Sewell R. А forgotten erapier (Vijayanagar). London, 1900, p. 103-100; Smith V. A. The Oxford history of India. 2 ed. Oxford, 1928, p. 283, 280; The Cambridge history of India, v. 3. Cambridge, 1928, p. 432, 550; Edwards M. А. A history of India. Bombay, 1961, p. 118.

23. Firishta Muhammad Kasim ihn Hindu Shah. History of the rise of Muliammadan power in India. Transl. from the original Persian by J. Briggs, vol. II, part. 1. 3-tli ed. Calculla, 1958 (далее — Firishta), p. 120-121. — Об источниках хроники см.: Encyclopaedia of Islam, vol. II. Leiden — London, 1905, p. 923-925.

24. Никитин не мог иметь в виду Дабул (см.: Осипов А. М., Александров В. А., Гольдберг Н. М. Афанасии Никитин и его время. Изд. 2. М., 1956, с. 190), так как этот порт был уже присоединен к государству Бахманидов. Губернатором города был Кхуш Кадам, которому затем было передано управление п завоеванной областью Гоа. См.: Firishta, р. 120-121)

25. Минаев И. П. Старая Индия, с. 93-9G.

26. На это место записок впервые обратил внимание историк города Гоа (Fоnsеса J. N. An historical and archcological sketsli of the city of Goa. Bombay, 1878, p. 127-129).

27. Firishta, p. 120-121; Минаев И. П. Старая Индия, с. 34, 94. — Из Джунира Никитин вышел в Бидар в августе, но не потому, что к этому времени просохли дороги (Виташевская М. Н. Странствия Афанасия Никитина, с. 58); сезон дождей, как свидетельствует путешественник, продолжался (14). По рассказу Никитина, это был срок, назначенный Асад-ханом для принятия решения о переходе в ислам (15).

28. Firislita, р. 120-121; История Индии в средние века, с 322. В истории Гоа — ошибочно 1469 г. (Fоnsеса J. N. An historical... skctch of the cily of Goa, p. 127); «Энциклопедия ислама» без ссылки на источник называет 876 г. Х./1472 г. (Encyclopaedia of Islam, v. II, p. 924).

29. Firislita, p. 122-124. См. также: Вanerji K. D. History of Orissa, v. I. Calcutta, 1930, p. 305-307.

30. Firislita, p. 120-126; Хожение за три моря Афанасия Никитина. 2-о изд. С. 25-28: 874 г. х. = июль 1469 г. — июнь 1470 г.; 875 г. х. = июнь 1470 г. — июнь 1471 г.; 876 г. х. = июнь 1471 г. — май 1472 г.; 877 г. х . = июнь 1472 г. — май 1473 г.

31. Sаstri К. А. N. А history of South India, p. 244.

32. Минаев И. П. Старая Индия, с. 95. — И. И. Срезневский (Хожение за три моря Афанасия Никитина..., с. 64-66) тоже полагал, что Никитин описал два похода и возвращение военачальников после взятия трех городов посчитал «съездом» в ожидании второго похода.

33. Firishta, р. 122-125.

34. Минаев И. П. Старая Индия, с. 109.

35. Там же, с. 109-111, 152-154.

36. Firishta, р. 122-125; Sаstri К. А. N., Srinivasachari G. Advanced history of India. Bombay, 1970, p. 407-408.

37. См. также: Kamp Р. М. Bharat-Rus, р. 22. — И. И. Срезневский (Хожение за три моря Афанасия Никитина..., с. 65-66) понимал это место записок в том смысле, что осаждавшие столицу не овладели «главной крепостью», т.е. цитаделью, где находился махараджа. Авторы, отметившие, что Виджаянагар не был взят, полагали, однако, что поход имел место в 1470 г., ранее похода в Ориссу (Осипов А. М. и др. Афанасий Никитин и его время, с. 186-190).

38. Говоря «в великом Бедери» (23), Никитин передает местное наименование Маха Бидар.

39. Минаев И. П. Старая Индия, с. 1, 7, 16.

40. Так, Никитин пишет, что шаху «20 лет» (17), но если он был в стране в 1469-1472 гг., то шаху было от 15 до 18 лет (216); возраст указан на 1473-1474 г.

41. См.: Кing. J. S. The history of the Bahmani dynasly founded on the Burhan-i Maasir. London, 1900, p. 103, 106.

Текст воспроизведен по изданию: К датировке путешествия Афанасия Никитина // Вспомогательные исторические дисциплины, Том IX. Л. 1978

© текст - Семенов Л. С. 1978
© сетевая версия - Тhietmar. 2018
© OCR - Николаева Е. В. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Вспомогательные исторические дисциплины. 1978