Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

НОВАЛЕЗСКАЯ ХРОНИКА

CHRONICON NOVALICIENSE

Начинаются главы книги второй.

1. О том, что аббаты этого монастыря жили некогда в удалении у церкви Господа Спасителя вместе с древними старцами.

2. О том, что с древних времен женщинам был запрещен туда доступ.

3. О том, почему им тогда его запретили.

4. О том, как спустя много лет жена Карла Великого приняла смерть по причине своего безрассудства.

5. О горе Ромулее и от чего она получила это название.

6. О епископах Морьенской церкви.

7. Об одном монахе, садовнике этого монастыря, по имени Вальтер.

8. Откуда родом был он сам и его жена Ильдегунда.

9. О том, как он пришел в Новалезский монастырь.

10. О том, как король Аттила, которого называют Бичом Божьим, некогда держал этого Вальтера в заложниках.

11. О повозке этого монастыря, которая была захвачена некоторыми мужами.

12. О названном Вальтере, которого аббат отправил к уже названным разбойникам.

13. О горе Мон-Сени, которую господин патриций Аббо выменял у архиепископа Лионского.

14. О многих появлениях святых, являвшихся в этом месте.

15. О смерти Вальтера и о его гробнице.

16. Об обнаружении его гробницы.

17. Об одной подчиненной Новалезе келье, которая называется Плебемартирум.

18. Об одном пожилом монахе по имени Геральд.

19. О мраморной арке в городе Сузе, возведенной и исписанной патрицием Аббо.

20. О монастырях, которые были по разным провинциям под властью Новалезы, и о том, как впоследствии Новалеза их потеряла.

Завершаются главы книги второй.

Начинается книга вторая.

1. В древние же времена, когда Новалеза весьма деятельно правила всем своим аббатством, у этих аббатов был обычай из-за необходимости соблюдения прав святости жить отдельно и в удалении вместе с некоторыми древними старцами у церкви Господа Спасителя. А множество других стариков, которые из-за своей многочисленности не могли поместиться в одном месте, жили вокруг в разных церковных кельях и в соответствующие часы, если только не мешала тяжелая болезнь, выходили из этих лачуг и встречались в зале капитула и за столом. А всю категорию юных братьев, живших по уставу, держали запертыми и под усиленной охраной в монастырском клуатре. Долина эта была очень красива, богата людьми и очищена в молитвах Богу церквями и часовнями, где молилось такое множество монахов. В ней были некоторые церкви, в которых названные пожилые монахи жили раздельно или по двенадцать человек и все получали от главного монастыря пищу и одежду. Итак, эти монахи, как мы сказали, были те самые, которые по большей части живут сообща, как блаженный Иероним говорит между прочим деве Евстохии 1. Главным правилом у них было слушаться старших и делать все, что они скажут. Они были разделены на десятки и сотни, так что во главе девяти людей стоял десятый, и опять таки десять настоятелей имели над собой сотника. Итак, названные старцы находились отдельно в уединенных кельях вплоть до наступления третьего часа, как им было указано, и каждый предавался там псалмам, гимнам и молитвам. Никто не ходил к другому, кроме тех, кого мы назвали деканами, чтобы любой, если он поколеблется в мыслях, находил утешение в беседах с ними. После третьего часа они собирались все вместе, пели псалмы и по обыкновению перечитывали Писание; исполнив молитвы, они усаживались, и тот, кого они называли отцом, садился посредине и начинал речь. Когда он говорил, водворялось такое молчание, что никто не смел обратиться к другому. Никто не смел откашляться; похвала говорившему выражалась в плаче; слезы слушателей молча катились по лицу и по щекам, дабы скорбь не прорвалась наружу в виде рыдания. Когда же он начинал возвещать о царстве Христовом, о грядущем блаженстве и невыразимой славе, которая придет, то можно было видеть, как все, слегка вздохнув, поднимали глаза к небу и говорили про себя: «Кто дал бы мне крылья, как у голубя? Я улетел бы и успокоился бы?» 2. После того как собрание расходилось и наступало время трапезы, каждая десятка со своим начальником отправлялась к столу. И они по неделе прислуживали друг другу в порядке очереди. Во время еды не было ни шума, ни крика; пока они ели, никто не разговаривал. Ели же они согласно уставу. Затем, все разом вставали и, произнеся гимн, старцы возвращались в кельи, а юноши оставались под строгим надзором. Там до самого вечера каждый беседовал со своими мыслями и говорил: «Ты видишь того-то и того-то? Какова в них благодать, каково молчание, и сколь сдержанная поступь?». Если они видели больного, то утешали его, а если пылкого в любви Божьей, то поощряли его рвение. И, поскольку ночью каждый, помимо общей молитвы, совершал бдения в своей комнате, [начальники] обходили кельи каждого из них и, приложив ухо, тщательно выведывали, что они делают. Если они обнаруживали, что кто-то менее ревностен, то не укоряли его, но, делая вид, что ничего не знают, часто его навещали и, первыми начав, скорее призывали его молиться, чем заставляли. Если же кто-то начинал болеть, то его переносили в просторный зал и поддерживали такими услугами старцев, что не было нужды искать ни городских утех, ни материнских забот. В воскресные дни они предавались только молитвам и чтению; хотя они делали это и во всякое время, исполнив мелкие дела. Они каждый день изучали что-либо из Писания. Никто из смертных не в силах рассказать обо всех добрых делах, которые совершались в этом монастыре. Ибо в нем процветало гостеприимство, благоухало целомудрие, блистала любовь, щедро раздавалась милостыня и возносились постоянные молитвы Богу как за живых, так и за умерших.

2. Я считаю, что не следует обходить молчанием и то, что святейшие аббаты этой достопочтенной обители установили и узаконили в свои времена. Ибо я слышал, и Господь мне свидетель, что я не лгу, как однажды одному старцу рассказывали, что еще в давние времена аббатами этой церкви был запрещен доступ сюда женщинам. А перед этой святой обителью, на расстоянии полета стрелы, находилась церковь, построенная в честь Пресвятой и Преславной Девы Марии, под которой обрывалась дорога, которая вела к названной обители. Итак, возле этой церкви стоял дом, в котором останавливались на ночлег все женщины, которые приходили сюда, чтобы почтить Бога и заслуги этих апостолов, и знатные, и незнатные. Там возле дороги находился посвященный Богу крест, сложенный из камня и известки, который все еще стоит там по сей день и в который, как я полагаю, были вложены драгоценные мощи; ни одна из женщин не смела пройти дальше него, чтобы добраться до главного монастыря; ибо для этого он, как говорят, и был там поставлен. Ведь если случалось, что та или иная женщина по какой-либо дерзости хотела преступить установленную межу, она вскоре возвращалась с позором и с тяжким недугом, и ее тут же постигала телесная смерть. Некоторые же, которые читали его древности и деяния, рассказывают, что там некогда было обнаружено это установление. Ибо сами монахи твердо и нерушимо соблюдали это решение от самого дня основания своего [монастыря] и до последнего разрушения этого места, которое совершили сарацины, вышедшие из Фраксинета 3. Некоторые, беря с этого пример, остерегаются, как говорят, подобно тому, как те его недавно соблюдали и как сегодня делают некоторые, хотя и очень немногие. Ибо это место было так сильно укреплено по периметру, что его можно со всех сторон защищать небольшими заграждениями, или забором из жердей, либо кольцевой стеной. Так вот, с одной стороны вперед выдается высокая и каменистая скала, на вершине которой названными отцами были построены церкви, а с другой стороны находится высокая и покрытая лесом гора под названием Панарий, которая, как говорят, имела на своей верхушке тучные пастбища.

3. Необходимо, отбросив всякий стыд, рассказать, почему женщинам в то время было запрещено иметь доступ в этот монастырь. Итак, до того, как набожнейший муж Божий, патриций Аббо, учредил своим священным распоряжением такой славный, а именно, Новалезский, монастырь, в этом городе, то есть в Сузе, в месте под названием Урбиано уже был монастырь. В нем жил некий настоятель, которого дьявол, строящий козни человеческому роду, жестоко искушал гнусными уловками и даже, о чем грешно и говорить, заставил его возжелать образ некоей женщины. Названный Аббо сильно сокрушался по поводу этого преступления и, как я говорил в первой книге, начал обдумывать обстоятельства человеческой слабости, говоря: «Проживание монахов не может быть в безопасности, если они будут постоянно жить возле городов и деревень». Тогда он перенес монастырь в Новолезскую долину, где благополучно составил свое завещание, велев аббату и монахам, чтобы ни одна женщина, знатная или незнатная, не смела впредь касаться ногами этого святого места; но при этом оставил в прежней келье нескольких монахов, испытанных долговременным благочестием, под властью этого места, то есть Новалезского. Так в этом месте как им, так и аббатами этого места был навсегда запрещен доступ сюда женщинам до тех пор, пока это место не было в последний раз осквернено безбожным сарацинским народом. Вот, всем теперь ясно, из-за чего в монастырях впервые утвердился этот обычай. Это мнение, которое мы записали, включив в эту книгу, мы добавили не на основании рассказа какого-то человека, или того, что видели сами, но [узнали] у епископа Петра, который прочел в свое время в Вероне одну книгу, в которой много чего нашел об этом месте. Ибо мы слышали от него все то, что было изложено нами здесь. Итак, мы достоверно знаем, что в этом месте были записаны некоторые жития и деяния тех аббатов и монахов этого места, которые некогда долгое время вели здесь святой образ жизни, блистая добродетелями; так мы прочли об Азинарии, Вальтере и Арнульфе 4, о Фродоине, Эльдраде и многих других, чьи имена нам совершенно не известны. Но, как мы уже сказали выше, названные книги рассеялись по миру к непоправимому для нас ущербу.

4. Итак, в то время, когда Карл, правитель франков, сын герцога Пипина, получил свыше от Бога Итальянское королевство и расположился на время в Новалезском монастыре, а именно, в дни святого сорокадневного поста (ибо у него, когда он приходил в Италию, было в обычае останавливаться в этом месте в указанные дни; ведь он сильно любил этот монастырь, так как многие знатные мужи из королевства франков часто принимали в нем монашеское звание), то, однажды, когда этот император поднялся к утренней службе монахов, а именно, в четверг, когда празднуют вечерю Господню, [с ним] была его жена, королева Берта 5, долгое время жаждавшая увидеть этот монастырь. Тайно поднявшись той же ночью, когда никто об этом не знал, кроме одной ее верной служанки, она облачилась в накидку, чтобы не быть никем узнанной, и спешным шагом направилась в монастырь. Там она добралась до ворот часовни святого Петра, но внезапно упала и тут же испустила дух. Когда же по окончании заутрени король возвращался к спальне, то застал ее лежащей там, где она ранее упала. Слуги короля, которые шли впереди, поднеся ближе свечи, осмотрели ее, удивляясь, кто это. А король, когда узнал ее, сказал ей следующее: «О моя дорогая, ты – увы! – уже не сможешь вернуться теми ногами, какими пришла сюда». Итак, он тут же унес ее и горько оплакивал тело, откладывая ее похороны до третьего дня; наконец, тело с великими почестями и при огромном стечении народа отнесли в церковь Пресвятой Марии, которая называется «У креста», и там похоронили. Местные жители часто показывали мне ее гробницу. А король ушел, украсив монастырь своими королевскими дарами.

5. По правую сторону от этого монастыря находится гора Ромулей 6, которая выше всех прилегающих к ней гор. Так вот, говорят, что на этой горе жил в летнее время изысканнейший царь Ромул, от которого она и получила свое название из-за прохлады и красоты местности и озера. Итак, эта гора, как мы сказали, окружает названный монастырь с правой стороны, и у ее подножия проходит дорога, которая ведет в Бургундию. На этой горе, как уверяют простолюдины, имеются некоторые виды диких зверей, пригодных для охоты, как и на горе Мон-Сени, а именно, медведи, дикие козлы, серны и другие звери. Оттуда берет начало ручей, текущий по глубокому ущелью этих скал, и в нем, как говорят, начинается соленый источник, который бежит вперемежку с ним. Каменные козлы, серны и домашние овцы имеют обыкновение часто прибегать к нему, а именно, по береговой насыпи этого русла, когда оно выходит на ровное место, из любви к соли, и там их часто ловят. Говорят же, что на этой горе Ромулее названный Ромул, когда там жил, собрал огромные сокровища, но никто, желающий туда попасть, не может на нее подняться 7. Тот же старик, который сообщил мне подобное об этом месте, рассказал мне, как однажды, когда небо было чистое и ясное, он поднялся ранним утром и они вместе с товарищем по имени Климент поспешили как можно быстрее подняться на эту гору. Когда они были уже близки к цели, ее вершину начали затягивать густые тучи и стало темнеть; [мрак] постепенно усилился и добрался до них. Они же, оказавшись посреди черных туч, пробирались на ощупь и едва смогли выбраться из этой тьмы. Им, как говорили, казалось, будто сверху бросают камни. Ибо такое, говорят, случалось и со многими другими. На ее вершине с одной стороны ничего не найти, кроме шалфея; а с другой стороны, как говорят, есть озеро удивительной величины вместе с лугом 8. Тот же старик имел обыкновение рассказывать об одном очень жадном маркграфе по имени Ардуин 9, который, часто слыша подобное от крестьян, а именно, о собранных на ней сокровищах, загорелся страстью и тут же велел передать клирикам, чтобы они спешно поднимались туда вместе с ним. И те, взяв крест, святую воду и королевское знамя, распевая литании, отправились в путь; но, прежде чем они добрались до вершины горы, им также, как и предыдущим, пришлось со стыдом вернуться. Итак, поскольку представился случай рассказать об этом, хотя это и так известно повсюду, мы теперь вернемся к продолжению начатого сочинения.

6. Итак, начнем речь с епископов Морьенской церкви 10. Славный Аббо, римский патриций, среди прочего, что он учредил и установил, произнес такие слова: «Итак, клирикам тех соседних городов, во главе которых Бог поставил меня правителем и господином, я повелеваю, чтобы названные монахи не терпели никакого насилия со стороны архидьякона или примицерия; и чтобы миро и священный елей они получали у них безвозмездно. Освящение алтарей и посвящение в сан священников и клириков они также пусть получают от епископа Морьенской церкви бесплатно и без всяких денег. И епископ, как только совершит посвящение, должен сразу и без промедления вернуться в свою резиденцию. Если же тамошний епископ будет по какой-либо причине отсутствовать, то пусть названные монахи примут епископа оттуда, откуда сочтут наилучшим, и тот должен будет сделать все точно так же» 11. До этого места – из декретов благочестивейшего мужа Аббо. А в праздники блаженного князя апостолов Петра был такой обычай, что названный епископ Морьенский, как подобало, весьма достойно облаченный в белоснежную столу, приходил с небольшим платком и, готовый ко всякой услуге, стоял перед аббатом этой святой обители в течение всего торжественного богослужения. Ибо вплоть до нынешнего дня они держат в указанном епископстве лен, который некогда в давние времена епископы получили от названного монастыря и [держат] эти. Говорят, что так делали епископы Мейнхард, Иосиф, Вильгельм и Бенедикт. Я часто видел эпитафии этих епископов в названном монастыре, где они покоятся погребенные.

7. Говорят также, что в этом монастыре в древние времена жил некий монах огородник по имени Вальтер, происходивший из знатного рода и даже королевской крови. Ибо он, как рассказывают, был весьма замечательным воином и обладал большой силой, как о нем написал в стихах один мудрец 12:

Могучий Вальтер, которого не мог устрашить никакой враг,
Укрощавший выи гордецов, победителем мчавшийся к звездам.
В двойной битве он победил весь мир,
Замечательный битвами, но еще более славный заслугами.
Пред ним дрожал холодный Борей, а также горячий Инд.
Его также боялись Восток и Запад.
Слава о нем, овеянная его блестящими подвигами,
Поднимается отныне выше императорских орлов.

После многих сражений и битв, которые он мужественно совершил в миру, когда тело его уже почти одряхлело от старости, он, вспомнив о тяжести своих грехов, горестно воскликнул, как бы ему прийти к истинному покаянию. Когда он решил в душе, что лучше исполнить это в монастыре, где соблюдается более строгий монашеский устав, то сразу же подыскал красивейший посох, к верхушке которого велел прикрепить множество колец и приказал к каждому из этих колец привесить по колокольчику, и, надев одежду странника, обошел с ним почти весь мир, заходя в разные монастыри, чтобы выяснить с его помощью приверженность к монашеской жизни и устав тех, в чьи монастыри он приходил 13. Тогда он и начал то странствие, которое, как говорят, он некогда совершил 14. Когда он вступал в какой-либо монастырь, когда и сами монахи входили в него, чтобы воздать хвалу Богу, – ибо он тщательно это соблюдал, – то два или три раза ударял этим посохом по полу церкви, чтобы по звуку этих колокольчиков узнать об их дисциплине. Ибо в этом была большая хитрость и хитроумная проверка, чтобы таким образом получить представление о монашеской дисциплине. Когда он, как мы сказали выше, обошел почти весь мир, то пришел в Новалезу, в особенности славнейший тогда своим стремлением к святости монастырь. Когда он вошел там в церковь, то по своему обыкновению ударил по церковному полу. По этому звуку один из мальчиков оглянулся назад, чтобы посмотреть, что это было, и учитель школы тут же подскочил к нему и дал ученику пощечину. Итак, когда Вальтер увидел подобное, то тут же вздохнул и сказал: «Неужели это то, что я в течение многих дней искал по всем странам, и до сих пор не мог найти?». Итак, тотчас же выйдя из церкви, он велел передать аббату, чтобы тот соизволил переговорить с ним. Когда он поведал ему о своем желании, то в скором времени принял монашеское звание и тут же добровольно и по своей воле сделался садовником этого монастыря. Взяв две очень длинные веревки, он протянул их через сад, а именно, одну – вдоль, вторую – поперек, и в летнее время развешивал на них все вредоносные травы, а именно, корнями вверх по направлению к палящему солнцу, чтобы те никогда больше не зазеленели.

8. Итак, нехорошо было бы обойти молчанием то, кем был этот Вальтер, откуда происходил и каким отцом был рожден 15. Так вот, жил в королевстве Аквитании некий король по имени Альфер. Он имел от своей жены сына по имени Вальтер, о котором мы упомянули выше. В его времена в королевстве Бургундии жил другой король по имени Кририк, у которого, в свою очередь, была очень красивая дочь по имени Ильдегунда. Эти короли дали друг другу клятву, что когда их дети достигнут совершеннолетия, они соединятся друг с другом, а именно, когда им придет время вступать в брак. Но вот, до того как дети соединились, королевства их отцов были покорены и их отдали в заложники под власть короля Аттилы, Бича Божьего, который увел их с собой вместе с Хагано, заложником от короля франков Гибико.

9. Аттила, взяв этих детей у их собственных покровителей в качестве залога вместе с большими деньгами, вернулся со своими людьми в свою землю. Поэт так говорит о них:

Тогда авары, нагруженные множеством сокровищ,
Взяв в заложники Хагано, девицу Ильдегунду
И Вальтера, вернулись с радостным сердцем.
Аттила вошел в Паннонию и был принят в столице.
Он с большой добротой отнесся к изгнанным мальчикам,
И приказал воспитывать их, как собственных воспитанников,
А заботу о девушке поручил королеве.
Тогда же он приказал обоим юношам постоянно
Быть у него на виду, и обучал их разным приемам,
Особенно, в разгар ратной потехи.
И они вместе взрослели годами и умом,
И силой побеждали храбрецов, а умом – мудрецов,
Пока не одолели уже решительно всех гуннов.
Тогда Аттила сделал их первыми в войске;
И небезосновательно; ибо когда бы он ни вел войны

через славных [юношей] из этих королевств, они с блеском добывали победу в битве, и потому разве мог этот правитель их не любить? Также девица, которая была уведена в плен вместе с ними, поскольку ее хранил Бог, услаждала взор королевы, и та еще сильнее ее любила. Итак, благородная нравами, изобилующая мудрыми делами, она, наконец, сделалась хранительницей всех сокровищ короля и королевы,

И малого не хватало, чтобы ей самой править;
Ибо она умела добиваться всего, что хотела.

Между тем, умер Гибико, король франков, и ему на престоле наследовал его сын Гунтер. Он тут же разорвал договор с паннонцами и отказался впредь уплачивать им дань. Тогда же Хагано, узнав о смерти своего господина, тотчас устроил побег. Король с королевой были сильно огорчены его уходом и попытались удержать Вальтера, чтобы он не ушел и они не лишились также и его; они стали просить его, чтобы он взял себе в жены дочь одного из паннонских сатрапов короля, а тот, мол, даст ему множество домов и поместий. Вальтер ответил им такими словами: «Если я приму невесту, согласно повелению господина,

То, прежде всего, поддамся любви девушки и заботам [семейным],
Буду строить дома и стремиться к уходу за поместьем.

Поэтому, мой господин, для меня нет ничего слаще, чем постоянно быть твоим верным; и потому я настоятельно прошу тебя, о отец, и заклинаю собственной жизнью и непобедимым паннонским народом,

Чтобы ты больше не заставлял меня вступать в брак».
Когда он сказал это, тот сразу же прекратил все [подобные] речи.

Так король был обманут и надеялся, что Вальтер никогда не уйдет. Вскоре до одного из сатрапов дошел достовернейший слух о некоем народе, ранее побежденном гуннами, а теперь вновь вражески напавшем на них.

Тогда руководство предприятием было поручено Вальтеру;
Он тут же по порядку сделал смотр всему войску,
И ободрил сердца своих воинов.
Не медля, все войско поднялось и последовало за ним.
И вот, он оглядел место битвы
И наличные полки в широком поле.
И уже оба войска, встретившись, расположились на расстоянии
Полета дротика друг от друга. Тогда поднялся крик до небес;
И ужасающий боевой клич приводил в смятение,
И копья тут и там непрерывно летели сплошным потоком.
Лук и дротик слились воедино в своей игре,
Бросаемое копье сверкало, подобно молнии.
Они выхватывали сверкающие мечи и вновь поднимали щиты.
Затем войско опять вступало в бой, и они возобновляли битву.
При столкновении коней грудь в грудь часть их гибла,
И некоторая часть людей повергалась вниз суровым щитом.
Вальтер же неистовствовал в битве в самом центре войска
И, продвигаясь тем же путем, косил оружием всех, кто попадался ему на пути.
Когда враги увидели, какую он учиняет резню,
То испугались, как если бы воочию увидели смерть,
И куда бы Вальтер ни направлялся, вправо ли,
Влево ли, все тут же обращали тыл.

Когда Вальтер, увенчанный лаврами победы, вернулся домой вместе с гуннами, придворные служители,

Тут же с радостью выбежали ему навстречу и придержали коня,
Пока славный муж не слез с высокого седла.
И, наконец, спросили, хорошо ли окончилось дело?
Немногое им рассказав, он вошел во дворец.
Ибо он сильно устал и отправился в спальню царя.
Когда он вошел, то застал там сидевшей в одиночестве Ильдегунду;
После дружеских объятий и сладких поцелуев он сказал ей:
«Поскорее принеси мне питья, ибо я едва дышу от усталости».
Та тут же наполнила драгоценный кубок чистым вином,
И предложила Вальтеру напиться; тот принял его и, сделав знак,
Сжал руку девушки своей рукой; а та, молча,
Обратила к нему лицо.
Когда Вальтер напился, то вернул ей пустой сосуд.
И, поскольку оба они знали о своем обручении,
Он обратился к любимой девушке с такой речью:
«Мы вместе уже столько времени терпим изгнание.
Однако, мы знаем, что наши родители некогда
Решили между собой по поводу нашего будущего».

Когда девица долго слушала эти и другие, подобные им речи, то решила, что он над ней смеется, и, немного помолчав, сказала ему следующее:

Зачем твой язык говорит то, что ты в глубине души порицаешь?
Ты лживо говоришь мне устами то, что всем сердцем отвергаешь.
Ведь для тебя великий стыд привести [в дом] невесту».
Мудрый муж возразил на это, сказав следующее:
«Да не будет того, что ты говоришь. Направь мысли в правильную сторону.
Ведь ты знаешь, что я никогда и ничего не говорил притворно.

Итак, здесь нет никого, кроме нас двоих. Отныне ты, которая, сверх того, являешься хранительницей сокровищ короля и королевы, будь внимательна.

Во-первых, похить шлем короля и тунику, сотканную из тройных нитей,
Я имею в виду кольчугу, носящую клеймо мастера.
Затем возьми два средних размеров сундука.
Вложи в них столько паннонских браслетов,
Пока не сможешь поднять один сундук до уровня груди.
Далее, приготовь мне четыре пары обуви, наподобие котурнов.
Кроме того, тайно попроси у мастеров рыболовные крючки.
Нашей пищей в дороге будут птицы и рыбы.
Мне самому придется быть и рыбаком, и птицеловом.
Все это осторожно и по отдельности исполни в течение недели.
Ты слышала, что человеку нужно в пути.
После того как солнце семь раз обойдет вокруг земли,
Я устрою веселый пир
Для короля и королевы, сатрапов, полководцев и слуг,
И со всей изобретательностью постараюсь усыпить их питьем,

так чтобы не осталось никого, кто бы узнал или догадался, почему или по какой причине был устроен такой пир. Тебя же я прошу не слишком налегать на вино, лишь слегка утоляя им жажду за столом. Когда же остальные поднимутся, ты тотчас же возвращайся к обычным занятиям. А когда сила питья одолеет их всех,

Мы вместе поспешим на поиски западных земель».
Девица же, хорошо запомнив слова мужа, исполнила то, что он велел.
И вот, настал заранее назначенный день пиршества,
И Вальтер потратил на приобретение яств огромные средства.

Одним словом, посреди стола царило подлинное изобилие. Итак, король вошел в зал, увешанный гардинами со всех сторон; великодушный герой приветствовал его по своему обыкновению

И подвел к трону, который украшал виссон и пурпур.
Тот сел и приказал сесть рядом, по ту и другую сторону,
Двум полководцам; прочих разместил служитель.
Сто человек сидели за столом, пробуя разные яства, и пир шел горой.
Когда унесли эти кушанья, принесли другие.
Раскрашенные чаши украшал Вакх.
Вальтер приглашал всех есть и пить.
После того как голод был утолен, и стол унесли,
Уже названный Вальтер радостно подошел к господину
И сказал: «Я прошу о том, чтобы ваша милость сперва
Сама просияла, а затем и остальным подарила радость».
С этими словами он протянул ему искусно сделанный бокал,
На котором был выгравирован ряд его предков.
И король, приняв его, опорожнил одним глотком.
И тут же приказал всем остальным брать с него пример в питье.
Тогда виночерпии поспешно забегали туда и обратно.
Они подавали полные чаши и уносили пустые.
Повальное пьянство овладело всем залом.
Пьяные уста извергали потоки бессвязных слов.
Можно было видеть, как крепкие сеньоры едва держались на ногах;
Таким образом пьяный разгул затянулся до поздней ночи.

Ибо Вальтер по долгу службы тащил обратно тех, кто желал уйти, пока все не напились, и не были охвачены сном, и не валялись всюду на земле среди портиков. Даже если бы весь город был подожжен, и прямо над ними свирепствовало бы пламя, угрожая смертью,

Не осталось никого, кто мог бы узнать, что случилось.
Наконец, он позвал к себе любимую женщину,
Велев поскорее принести приготовленные вещи.
А сам вывел из стойла победоносного коня,
Которого он сам называл львом за его силу.
Конь стоял и яростно грыз удила, роняя клочья пены.
После того как он облачил эту лошадь в обычную сбрую, он, гляди-ка,
Повесил на нее с обеих сторон сундуки, полные сокровищ,
И взял в дальнюю дорогу немного еды,
И дал девушке в правую руку ниспадавшие поводья.
Сам он облачился в кольчугу, как у гиганта.
И надел себе на голову шлем с султаном из красных перьев,
И прикрыл сильные икры золотыми поножами,
И препоясал обоюдоострым мечом левое бедро,
И препоясал другим мечом правое, по паннонскому обычаю.
Ими, однако, наносят раны только с одной стороны.
Затем, взяв в правую руку копье, а в левую щит,
Он в смятении отправился прочь из ненавистной страны.
Женщина вела коня, который нес несколько талантов.
Сама же она держала в руках ореховый прут,
При помощи которого рыбак бросает в воду крючок.
Этот великий муж был вооружен до зубов
Из-за того, что ему все время мерещились битвы.
Но, когда красное солнце озарило землю первыми лучами,
Они постарались укрыться в лесу и искали тенистые места.
Итак, женское сердце сжимал такой страх,
Что она пугалась всякого шороха, всякого дуновения ветра,
Боялась ударявшихся друг о друга ветвей и птиц.
Они избегали селений, обходили прекрасные нивы,
Шли окольными путями в покрытых лесом горах.
А народ в городе пробудился от сна и вина.
Но, после того как они встали, они стали искать предводителя,
Чтобы приветствовать его и поблагодарить за этот праздник.

А король Аттила обхватил голову обеими руками и сам вышел из спальни. Страдая, он позвал Вальтера, чтобы осведомиться о его собственном дурном самочувствии. Слуги ответили ему, что не смогли найти этого мужа; но князь все же надеялся, что он, Вальтер, до сих пор где-нибудь спит, выбрав для сна какое-либо укромное место. А королева Оспирин (таково было ее имя), после того как узнала, что Ильдегунда не принесла ей, согласно обыкновению, платье, и ее нигде нет, опечалилась и, крича громким голосом, сказала сатрапу:

«О проклятые яства, которые мы вчера вкушали!
О вино, которое погубило всю Паннонию!
То, что я уже давно предсказывала господину королю,
Подтвердил этот день, который мы не смогли преодолеть.
Увы! Сегодня, как стало известно, пала опора нашей власти;
Увы! Сила и славная доблесть ушли прочь;
Вальтер, светоч Паннонии, удалился отсюда;
И увел также Ильдегунду, мою дорогую воспитанницу!».
Свирепый князь воспылал уже тяжким гневом.
Прежняя радость сменилась глубоким унынием.
Так король был охвачен сильнейшим внутренним беспокойством,
И в тот день решительно отвергал еду и питье.
Тревога не могла дать членам желанного отдохновения.
Ибо когда настала темная ночь,
Он лег в постель, но так и не сомкнул глаз,
И часто ворочался с боку на бок,
Словно был поражен острой стрелой.
Затем, поднявшись, он бежал в город,
И вновь приходил в спальню, и касался кровати, и опять оставлял ее.
Таким образом Аттила провел бессонную ночь.
А бежавшие спутники уходили в благотворной тишине.

Тогда король дал обет, что если кто-нибудь приведет к нему Вальтера в оковах,

То он осыплет этого человека золотом.
Но в столь большой стране не нашлось

ни одного тирана, герцога, графа, рыцаря или слуги, который, хотя и желал показать собственные силы, посмел бы преследовать разгневанного Вальтера с оружием в руках. Ибо почти всем жителям этой страны была известна его сила. Вальтер же, как я говорил, бежав, шел по ночам, а днем искал трущобы и густые заросли. Он хитро приманивал птиц и в то же время хитро ловил их, то обманывая при помощи птичьего клея, то ловя силками. Точно так же, бросая крючок в реку, он хватал добычу в глубоких водах.

Так, терпя труды, он утолял муки голода.
Ибо во все время бегства Вальтер, достохвальный муж и герой,
Воздерживался от связи с девицей.

И вот, солнце сделало уже сорок оборотов вокруг мира,

С тех пор, как он ушел из города в Паннонии.
Итак, в тот день, когда исполнился этот срок,
Уже в середине вечера он пришел к реке
Под названием Рейн, там, где ее течение стремилось к городу,
Что зовется Вормс, блиставшему королевским престолом.
Там он дал в качестве платы за проезд рыбу, выловленную им ранее;
Как только его перевезли, он, не переводя дыхания, поспешил дальше.
Когда же настал день,
Лодочник, поднявшись, пришел в названный город,
Где принес королевскому повару, начальнику всех остальных,
Рыбу, которую дал ему тот странствующий муж.
Когда тот приправил рыбу специями и принес
Королю Гунтеру, тот удивился и сказал с высоты [престола]:
«Такого рода рыбу Франция мне еще никогда не являла.
Скажи мне поскорее, что за человек ее тебе дал?».
Тот, отвечая, сказал, что ее дал ему лодочник.
Тогда князь приказал позвать этого человека;
И когда тот пришел, то на вопрос об этом деле
По порядку все изложил и произнес следующее:
«Прошлым вечером я сидел на берегу Рейна.
Как вдруг, глядь, вижу, ко мне спешно идет какой-то путник,
Всем своим видом как бы готовый к бою.
Ибо он, о славный король, был вооружен до зубов;
Шагая, он нес щит и сверкающее копье.
Он был подобен силачу и, хотя нес огромную
Тяжесть, поступь его была тверда.
Его сопровождала девица, украшенная сиянием невероятной
Красоты, которая вела под уздцы сильного коня,

несущего на спине два не маленьких сундука. Эти сундуки, в то время как конь вскидывал шею вверх и старался сгибать непокорные конские ноги, издавали такой звук, словно кто-то встряхивал золото с жемчугом. Этот рыцарь и дал мне в качестве платы эту рыбу». Когда Хагано, который тогда как раз сидел за столом, услыхал эти слова,

То обрадовался, и из груди его вырвались слова:
«Порадуйтесь вместе со мной, о прошу вас, ибо я узнал подобное.
Ведь это Вальтер, мой товарищ, вернулся от гуннов».
Но Гунтер, неумолимый правитель, крикнул
На этом основании, и весь зал тут же огласился ответным криком:

«Радуйтесь вместе со мной, приказываю я, ибо те сокровища, которые король Гибико, мой отец, переправил Аттиле, королю гуннов, Всемогущий возвратил сюда в мое королевство». Когда он сказал подобное, то опрокинул ногой стол и, вскочив, приказал привести коня и тут же оседлать его; и выбрал из всего народа двенадцать мужей испытанной храбрости и знаменитых своей силой; и приказал идти среди них также Хагано. Хагано, помня о старинной верности и прежнем товарище, попытался уклониться от этого дела. Но король, напротив, настоял на своем и воскликнул:

«Не медлите, о мужи! Препояшьте тела мечами!».

Итак, рыцари, вооружившись, ибо к этому понуждал приказ короля, вышли за ворота, чтобы схватить Вальтера. Хагано всячески старался им помешать, но злополучный король не пожелал отказаться от начатого предприятия; между тем, Вальтер, славный и великодушный муж, уйдя от реки, пришел в лес, с давних времен называемый Вогезы; лес этот был огромным, просторным и полным множества зверей, и там часто раздавался лай собак и звучание труб. Итак, в лесу было две горы, в стороне от других и близко друг к другу, и между ними находилось узкое пространство, имевшее, однако, удобную пещеру.

Как только юноша ее увидел, он сказал: «Идем туда».
Ибо после того как он, бежав, ушел из аварских земель,
Он вкушал спокойствие сна не иначе,
Как опираясь на щит, едва смежив глаза.

Тогда он, наконец, сложил боевое снаряжение и, расположившись на коленях у девушки, сказал ей: «Будь бдительна и осторожна, Ильдегунда! Если ты увидишь, что поднялась густая пыль, легким прикосновением заставь меня подняться. Но даже если ты увидишь, что идет большая толпа людей, остерегись, моя дорогая, слишком внезапно отрывать меня от сна. Зорко оглядывай весь этот край». Сказав это, он тут же закрыл глаза, стремясь насладиться уже давно желанным отдыхом.

Как только Гунтер увидел следы на песке,
Он безжалостно пришпорил резвого коня, говоря:
«Поспешите, мужи! Уж теперь-то вы его схватите.
Никуда он сегодня не сбежит, но оставит краденые таланты».

Но славный Хагано тут же возразил ему, сказав: «Одно только слово я скажу тебе, о храбрейший из королей:

Если бы ты видел, как сражается Вальтер, столько же,
Сколько и я, и то, как он лютует в небывалой сече,
То не думал бы, что его легко будет ограбить.
Я видел паннонские полки, когда они вели войны
Против северных и южных стран.
И Вальтер, блиставший своей доблестью,
Бился там, вызывая ненависть у врагов и восхищение у товарищей.
Кто вступал с ним в битву, вскоре отправлялся в преисподнюю.
О король и товарищи, поверьте мне, знающему по опыту, скольких
Он поднимает на щит, когда вращает копье, подобно вихрю».
Но, поскольку Гунтера, охваченного безумием,
Убедить не удалось, они приближались к лагерю.
А Ильдегунда, глядевшая с вершины горы вдаль,
Поняла по поднявшейся пыли, что те приближаются;
Легким прикосновением она заставила Вальтера проснуться.
И сообщила, что вдалеке мчится какой-то отряд.
А тот, с большим усилием протерев заспанные глаза,
Мало-помалу облачил сильные члены в железные латы.

Когда те постепенно приблизились, женщина, увидев сверкающие копья, едва не лишилась чувств и сказала: «Это – гунны». Она тут же бросилась наземь и с горечью произнесла следующее:

«Заклинаю тебя, мой господин, перережь мне шею,
Чтобы та, которая не заслужила разделить с тобой ложе,
Не познала более ничьих плотских объятий».

Вальтер отвечал ей: «Не дай Бог случится тому, о чем ты просишь. Не бойся. Я верю, что Господь, который часто спасал меня от разных опасностей, сможет и здесь привести в смущение наших врагов». Она говорила, а он, подняв глаза, сказал ей: «Это не авары, но негодные франки, жители этой страны». Присмотревшись, он узнал [одного] и добавил, смеясь, следующее: «Не шлем ли это Хагано! Мой старый товарищ и друг!».

Герой подошел ко входу в ущелье,
Заявив стоявшей ниже него женщине:
«Перед этими воротами я даю гордое обещание:

Ни один франк, вернувшись домой, не сможет рассказать своей жене, что он посмел забрать такие сокровища». Но, не договорив, он упал на землю и просил о прощении за то, что сказал подобное. После того как он поднялся, он всмотрелся [в их лица] и более осмотрительно сказал: «Из всех, кого я вижу, я не боюсь никого, кроме Хагано. Ибо он знает мои приемы в бою, да и сам изучил и вполне усвоил хитрые уловки. Разве только мне по воле Божьей удастся его обмануть; других же я не боюсь».

Когда Хагано увидел, что Вальтер укрылся в таком
Надежном убежище, он тотчас же сказал надменному владыке
Такие слова: «О сеньор! Прекрати беспокоить войной
Этого человека! Пусть сперва отправятся люди, которые все разузнают,
Его род, отчизну, имя и место, которое он оставил.
Возможно, он сам попросит о мире, отдав [деньги] бескровно».

Тот, хоть и неохотно, но согласился со словами Хагано и тут же отправил одного из своих людей, велев передать Вальтеру, чтобы он отдал деньги, которые нес. На это Вальтер, как говорят, дал такой ответ: «Я нес их не для его отца, и не для него самого. Но, если он захочет их забрать, то я силой их защищу, пролив кровь чужую». Когда об этом сообщили Гунтеру, он тут же послал людей напасть на него. Но этот муж, будучи очень силен, некоторое время мужественно от них защищаясь, вскоре их перебил. Король, видя это, тут же яростно выступил против него вместе с остальными. Вальтер же, ничего не боясь, держался в бою еще мужественнее, чем прежде. Они и над ними одержал победу, убив всех, кроме короля и Хагано. Те же, не сумев одолеть его, обратились в притворное бегство. Итак, надеясь, что они ушли оттуда, Вальтер вернулся в ущелье и, взяв все свое добро, они вместе с Ильдегундой сели на коней и продолжили путь. Когда Вальтер отошел на пять или восемь стадий от пещеры, упомянутые мужи, обрадованные, напали на него сзади, полагая, что он уже побежден, ибо оказался за пределами скалы. Вальтер тут же бросился на них, словно лев, и, защищаясь оружием, храбро разил тех, кто на него напал. Они долго и много сражались друг с другом и, обессилев от чрезмерной усталости и жажды, так и не смогли одолеть могучего мужа. И вот, образумившись, они поняли, что им не оплатить бокал вина из кошелька Вальтера.

10. Между тем, в этом монастыре, как говорят, по обычаю того времени имелась деревянная повозка удивительной красоты, на которой, как рассказывают, ничего никогда не возили, кроме одного шеста, который очень часто устанавливали на повозке, если того требовала необходимость; если же нет, то его снимали и прятали в другом месте. На верхушке шеста, как рассказывают те, кто видел это сам или слышал от очевидцев, был повешен колокольчик, звонивший довольно громко 16. Дворы же и деревни этого монастыря в землях Италии, в которых слуги монахов в надлежащее время собирали зерно и виноград, находились весьма близко к монастырю. Когда необходимость требовала везти эту продукцию в монастырь, названная повозка с установленным на ней шестом и колокольчиком отправлялась в указанные деревни, и в тех деревнях находили собранными другие повозки, по большей части сотню, но иногда также пятьдесят, которые и отвозили хлеб и вино в названный монастырь. А эта господская повозка отправлялась не по какой иной причине, как только для того, чтобы все магнаты знали, что эти повозки – из названного славного монастыря. И не было в тех краях ни одного герцога, маркграфа, графа, епископа, виконта или управляющего, который посмел бы причинить этим повозкам какое-либо насилие. Ибо, как говорят, на ежегодных ярмарках Италии никто не смел совершать торговые дела, пока торговцы не увидят, что приехала эта повозка с колокольчиком. Случилось однажды, что служители этой церкви вместе с указанными груженными повозками ехали по своему обыкновению в монастырь. Придя в некую долину, они застали на лугу людей короля …, пасущих королевских коней. Как только те увидели, что они везут рабам Божьим столько добра, так сразу преисполнились спеси и высокомерия и напали на этих людей, отняв у них все, что они везли. Желая защитить себя и свое добро, они подверглись величайшему бесчестью и потеряли все. И они тут же отправили в монастырь гонца, который сообщил обо всем этом аббату и братьям.

11. Аббат немедленно приказал собрать братьев и сообщил им обо всем этом деле. Отцом общины этого монастыря тогда был Азинарий, муж выдающейся святости, родом франк, блиставший многими добродетелями. Когда один из них по имени Вальтер, о котором мы упоминали выше, сказал ему, что названный отец должен направить туда мудрых братьев, по просьбе которых уже названные разбойники могли бы отказаться от захвата таких припасов, аббат тут же ему ответил, сказав: «Мы решительно не знаем, кого могли бы послать умнее и мудрее тебя. Тебя же, брат, я увещеваю и приказываю тебе побыстрее отправиться к ним и убедить, чтобы они поспешили как можно скорее вернуть нам силой захваченные продукты; иначе они очень скоро навлекут на себя тяжкий гнев Божий». Но Вальтер, сознавая по совести, что он не сможет вынести оскорблений с их стороны, сказал, что те наверняка снимут с него тунику, которую он носил. А названный отец, будучи благочестив, сказал: «Если они снимут с тебя тунику, то отдай им также капюшон, сказав, что так велели тебе братья». Вальтер ему: «А что мне делать с сорочкой и майкой?». Достопочтенный отец сказал в ответ: «Скажешь, что и в отношении них братьями тебе было поручено то же самое». Тогда Вальтер: «Умоляю, мой господин, не гневайся, если я скажу еще кое-что. Как быть с трусами, если они захотят сделать то же, что уже сделали?». Аббат: «Достаточно с тебя и названного унижения. Насчет трусов мы тебе ничего не приказываем, ибо снятие предыдущих частей одежды и так кажется нам очень большим унижением». Вальтер, когда услышал подобное от такого славного покровителя, вышел и начал спрашивать у монастырской челяди, нет ли там лошади, на которую можно положиться в бою, если потребует необходимость. Когда слуги этой церкви ответили ему, что у них есть хорошие и сильные боевые кони, он внезапно приказал показать их ему. Увидев их, он тут же вскочил со шпорами на спину каждому из них ради проверки; когда он объездил и первых, и вторых, и они ему не понравились, он отверг их, тут же сообщив об их недостатках. Вспомнив, однако, о довольно хорошей лошади, которую он недавно привел в монастырь, он сказал: «А та лошадь, которую я привел сюда, когда приехал, жива или нет?». Те ответили: «Жива, господин, но уже стара; впрочем, она выделена для нужд мельницы и ежедневно возит на мельницу зерно и увозит муку». Вальтер им: «Приведите ее к нам, и мы посмотрим, как она выглядит». Когда ее привели к нему, и он вскочил на нее и объездил, то сказал: «Она до сих пор помнит от меня привычки, которым я старался обучить ее в мои юные годы». Итак, получив от аббата и всех братьев благословение и попрощавшись, Вальтер, взяв с собой двух или трех слуг, спешно прибыл к уже названным разбойникам. Когда он смиренно приветствовал их, то начал увещевать их, чтобы они более не причиняли рабам Божьим такой несправедливости, какую причинили тогда. Когда же они начали отвечать Вальтеру грубыми словами, Вальтер, в свою очередь, неоднократно высказал им еще большие грубости. Те рассердились и, преисполнившись духом гордыни, заставили Вальтера снять с себя одежду, в которую он был облачен. Но Вальтер во всем смиренно их слушался, согласно повелению своего аббата, говоря, что это было приказано ему братьями. Когда они ограбили его, то стали стягиваться также башмаки и сапоги. Когда же они дошли до трусов, то Вальтер долго стоял, говоря, что братья не велели ему снимать трусы 17. Те же ответили, что им нет никакой заботы до повелений монахов. Вальтер же, напротив, упорно заявлял, что никоим образом не согласен оставаться без них. Когда они стали причинять ему явное насилие, Вальтер, тайно вытащив из-под седла стремя, в которое до этого была вдета его нога, ударил одного из них в голову, и тот, упав на землю, остался лежать, словно мертвый. Схватив его оружие, он разил им направо и налево. Затем, видя, что рядом с ним пасется теленок, он схватил его и, оторвав у него ногу, поражал ею врагов, преследуя их и гоняя по всему полю. Некоторые же говорят, что одному из них, который более прочих был враждебен Вальтеру и наклонился, чтобы снять Вальтеру башмаки с его ног, Вальтер нанес ими такой удар в шею, что сломанная кость вошла тому прямо в горло. Когда многие из них были убиты, остальные обратились в бегство и все побросали. Вальтер же, одержав победу, получил все это, и свое, и чужое, и тут же вернулся в монастырь, нагруженный огромной добычей. Аббат, когда услышал и увидел подобное, тут же застонал и вместе с братьями предался плачу и молитвам за него, укоряя его весьма сильно. Вальтер же, приняв от названного покровителя наказание, дабы он не гордился в теле таким преступлением, от которого понес ущерб в душе. Некоторые же передают, что он три раза сражался с напавшими на них язычниками 18 и, одержав над ними победу, с позором изгнал их из страны. Говорят также, что в другое время, когда он возвращался с луга этого монастыря, что зовется Моллис 19, откуда он прогнал коней короля Дезидерия, которых он застал пасущимися там и поедающими траву, и, сразившись, разбил и победил многих из его людей, то нашел на обратном пути возле дороги мраморную колонну, в которую дважды ударил кулаком, как бы радуясь победе; а та по большей части обрушилась и упала на землю. Поэтому то место до сего дня называется Перкуссио или Ферита Вальтера.

12. Между тем, великодушный муж Вальтер, славный граф и воин, умер в старости и исполненный дней. Наши уверяют, что он прожил много лет, точного количества которых я не нашел. Но в деяниях его жизни 20 можно узнать, в какие времена он жил. Он, как можно прочесть, был украшен в этом мире телесной мудростью и красотой внешнего вида, а в названном монастыре после обращения из воинов был известен как весьма пылкий последователь послушания и строгости устава. Среди прочего, что он совершил в этом монастыре, он, пока был жив, построил на вершине этой скалы гробницу, весьма искусно высеченную в самой скале; после смерти своей плоти он, как известно, был погребен в ней вместе со своим внуком по имени Ратальд. Тот был сыном Ратерия, сына Вальтера, которого ему родила вышеназванная девица Ильдегунда. Итак, кости этих мужей спустя много лет после их смерти я часто посещал и имел под руками. Так, голову этого Ратальда одна знатная дама, когда вместе с другими пришла сюда из Италии ради молитвы, тайком спрятала в рукаве и унесла в свой замок. Когда его, однажды, подожгли, то она, вспомнив о ней после сильного пожара, вынесла голову к воротам и выставила против огня, и тот удивительным образом быстро погас.

13. Итак, после вторжения язычников, которое случилось в последний раз перед тем, как это место отстроено, ни о вышеназванной гробнице Вальтера, ни обо всех остальных местным жителям ничего не было известно. В городе Сузе тогда жила вдова по имени Петронелла, которая из-за крайней старости ходила, как говорят, согнувшись в три погибели; да и глаза ее уже почти ничего не видели. У этой женщины был сын по имени Маврин, которого язычники, совершив набег, увели с собой из названной долины вместе с прочими пленниками. И он, как сам говорил, прожил с ними в их стране более тридцати лет. Впоследствии же, получив у своего господина разрешение, он вернулся в свой дом, где застал мать уже согбенной старостью, как мы сказали выше, и у нее была привычка каждый день греться на солнышке, сидя на огромном камне, который находился возле города. Итак, к этой женщине приходили мужчины и женщины этого города, спрашивая ее о древностях этого места. И она многое им рассказала, особенно, о монастыре Новалезе. Так, она сообщила им много неслыханного, что сама видела или слышала от предков, и сколько аббатов там было, и сколько раз это место разрушали язычники. И вот, однажды, она велела привести ее сюда нескольким мужчинам; и показала им гробницу Вальтера, которая ранее была неизвестна, как она сама слышала от предшественников, хотя ранее ни одна женщина не смела приблизиться к этому месту. Она сообщила также, сколько колодцев некогда имелось в этом месте. А соседи названной женщины говорили, что она прожила почти 200 лет.

14. В древние времена в долине Бардонеккья был также подчиненный Новалезе монастырь Плебемартирум 21, названный так из-за того, что язычники лангобарды убили там некогда монахов этого монастыря вместе с людьми разного рода и обоего пола, которые нашли там убежище, в то время, когда они точно так же разорили и монастырь в Новалезе 22. Среди них был убит один монах по имени Юст, который был праведен и по имени, и на деле, и другой, чье имя было Флавиан. Эпитафии этих монахов были помещены над их головами во времена их убийства. На одной из них можно прочесть следующее: «Здесь лежит монах Юст, брат Льва, товарищ святого Петра Вера» 23. Текста второй мы не помним.

15. Наконец, в этом монастыре 24 постоянно происходят многочисленные явления святых, которые неоднократно являются добрым монахам и простым людям. Я слышал от некоторых, и Господь мне свидетель, что там, как говорят, в ночной тиши добрым людям являются такие толпы святых мужей в белом, какие можно видеть, когда все мужчины и женщины выходят разом из какого-либо города, как христиане делают в дни прошений 25, когда отправляются по церквям просить о покровительстве святых …

(17.) … патрицию [Аббо]; [архиепископ Лионский] и сам вскоре передал [гору Мон-Сени] этому месту [в Новалезе] и аббату ввиду того, что [гора Мон-Сени] была рядом с уже названным монастырем; а архиепископ получил за это названную девичью келью в честь святого Петра в своем городе 26.

18. Но, поскольку славнейший муж, уже часто называемый патриций, щедро одаренный Богом духовно и материально, вместе со всем даром, который он из своих средств и поместий, рабов и рабынь передал Новалезскому монастырю и святому Петру, которого, как мы сказали выше, он с благоговением назначил своим наследником, боялся, как бы по прошествии многих лет этот монастырь не был разорен каким-либо народом, что, как мы читаем, – увы! – трижды происходило, он велел воздвигнуть в городе Сузе удивительной красоты и высоты арку из белоснежного мрамора и разных сортов камней, прилегавшую к городским стенам снаружи 27; под ней была некогда протоптана дорога, которая шла мимо акведука близ Вьеннского замка. И он велел с обеих сторон написать на арке, сколько всего и что именно он передал своему наследнику, святому Петру, в этом городе и во всей долине, чтобы в случае, если когда-нибудь из-за недоброжелательства или по наущению дьявола этот монастырь будет разрушен, монахи, которые вновь его отстроят и захотят там жить, прочитав, обнаружили на указанной арки, какие земли принадлежали этому месту. Ибо усерднейший отец хотел оставить на названной арке записи для того, чтобы чем больше их будут читать, тем меньше оставалась в безвестности слава этого монастыря; а именно, чтобы те, которые будут идти из Италии в Галлию, имели у себя перед глазами одну надпись; а те, которые будут совершать путь из Галлии в Италию, точно так же имели что прочитать с другой стороны арки; дабы монахи этого монастыря всегда знали, что он некогда выделил этому месту. Точно так же он велел сделать и по всем деревням и дворам; и эти надписи сохраняются по сей день. Сам же он расположился во Вьеннском замке, в котором приказал исписать несколько камней по поводу этого дела.

19. Под властью этого монастыря в то время находилось множество монастырей, а именно, во Франции и Бургундии, в Италии и Галлии, а также по разным провинциям, как то два монастыря в Риме и еще два – в Ангулеме. Когда же в названной Новалезе случилось гонение со стороны язычников, тогда те монахи, которые были родом из Франции, вернулись в свою землю, поселившись в дальнейшем по кельям, которые ранее были основаны под его властью. Точно так же поступили и другие, унеся из этого древнейшего места книги и пергаменты. Когда же произошло третье разрушение, это святое и посвященное Богу место оставалось безлюдным в течение … лет. Так вышло, что когда те, которые были из Франции и из разных мест, как мы сказали выше, бежали оттуда из страха перед язычниками, чтобы более уже не возвращаться в Новалезу, они не могли более признавать своих братьев из Новалезы, ибо все монахи из этой пустыни в течение указанных выше лет умерли.

20. Я расскажу еще также о чудесах, которые весьма уместно говорить о таком месте. Так, в наше время среди челяди названной обители жил один волопас, родом из деревеньки по соседству с городом Вьенной, по имени Гислард, который, как говорят, служил в этом месте более сорока лет. Когда он, однажды, поднялся ранним утром, чтобы вывести быков пастись на луг, который находится перед этим святым монастырем, то сразу, как только пришел, потоптался в этом месте и заснул. Когда же он встал после сна, то все волосы на голове и борода тут же выпали на том месте, где он спал, как только он поднялся. Ибо у него были длинные волосы, как уверяют те, кто его прежде видел, и густая борода. Он жил со мной целых три года, и я часто имел удовольствие видеть его и слышать его речи. Так, в другое время в это место пришла ради молитвы толпа воинов. Там, когда все они легли отдохнуть ночью, один из них, кому было поручено сторожить лошадей, вывел их на названный луг, чтобы они попаслись среди травы, и тут же последовал за ними сам. Когда он прилег там и заснул, то у него на голове также выпали все волосы. Ибо когда этот муж поднялся, он тут же явил им свою облысевшую голову, блестевшую, словно он нес на голове сверкавший и хорошо начищенный шлем. Когда его товарищи увидели, что случилось, они удивились и сказали: «Ты спал на могиле какого-то святого». А тот залился слезами и, как кажется, перенес подобное с великой печалью, стыдом и против воли. Но что удивляться, если такие чудеса происходят в том месте, где многие приняли разного рода мученическую кончину?

Завершается книга вторая.


Комментарии

1. Иероним, Письмо, 22, 34.

2. Псал., 54, 7.

3. Фраксинет – сарацинская крепость в Провансе, между гг. Марсель и Ницца. Сарацины владели ею в 888 – 972 гг.

4. Ср. I, 10, 11. – Прим. изд.

5. Весь этот рассказ является народной легендой. – Прим. изд.

6. Роччамелоне – гора в Альпах, высота вершины которой – 3538 м над уровнем моря.

7. Подобное часто сообщают, когда верят, что в земле зарыты сокровища; ср. Гримм, Немецкие саги. – Прим. изд.

8. Он путает эту гору с Мон-Сени, почти на самой вершине которой находится обширнейшее озеро, которое славится множеством форели. – Прим. изд.

9. Без сомнения, имеется в виду Ардуин Лысый (ум. 977 г.) – граф Ауриате, маркграф Турина в 943 – 975 гг.

10. Т.е. церкви в Сен-Жан-де-Морьене (деп. Савойя).

11. Слова в кавычках можно прочесть и в тексте «Основания» 726 г., но с большими подробностями и в более грубом стиле, который наш автор изменил от себя. – Прим. изд.

12. По-видимому, в песне о его странствии. – Прим. изд.

13. Ср. подобный этому рассказ об Огерии в анналах Мабильона, II, 351. – Прим. изд.

14. Итак, здесь названа поэма «Странствие Вальтера», стихи которой (ибо нет никакого сомнения, что она была написана в стихах) ныне утрачены и единственные обрывки из них сохранил для нас наш автор. – Прим. изд.

15. Все последующее наш автор взял из названной выше поэмы «Странствие Вальтера». – Прим. изд.

16. Здесь, вероятно, описывается прообраз карроччо. – Прим. изд.

17. Эта народная легенда, которая гораздо древнее нашего автора, вероятно, дала начало аналогичному рассказу о Карломане у Льва Остийского (I, 7). – Прим. изд.

18. Т.е. с сарацинами. – Прим. изд.

19. Ныне известно как Моллард (прим. Муратори). Есть также место Пратум Молле (луг Молле), в народе называемое Прамолло, расположенное неподалеку от города Пинероло, которое графиня Аделаида подарила церкви Пресвятой Марии в Пинероло, согласно грамоте 1064 г. О каком из них говорит автор, мы оставляем на суд читателя. – Прим. изд.

20. Которые мы, к сожалению, потеряли. – Прим. изд.

21. Монастырь Улькс (Ульцио) в долине Бардонеккья, у подножия гор Табор и Монженевр. – Прим. изд.

22. Я сильно сомневаюсь, не выдумано ли первое разорение при лангобардах из желания придать его древностям еще большую славу; как выдуман и первый Аббо, патриций и основатель монастыря в Новалезе при святом Бенедикте (при. Хеншена). Ср. прим. 10. – Прим. изд.

23. В 1027 г. он был перенесен оттуда в Сузу, в кафедральную церковь, где и покоится ныне. Ср. Terraneo (Ad., II, 124), который делает отсюда вывод, что это было написано до 1027 г. – Прим. изд.

24. В Ульксе. – Прим. изд.

25. Rogationes («моления», «прошения») – это так называемые малые литании, справляемые в течение трех дней до праздника Вознесения Господнего.

26. Это должно быть истолковано таким образом, исходя из перечня глав. – Прим. изд.

27. Вот пример того, как в средние века толковали древние памятники, при короткой памяти, без разбирательства, при богатом воображении. Ведь там, возле стен города Сузы, действительно имеется арка. Но она поставлена не Аббо, а Августом. Это первая из всех арок, какие есть на то время. Ее описал Сципион Маффеи, а затем на основании последнего – Массацца. Надпись в четыре строки с обеих сторон – та самая, которую весьма тщательно выписал Т. Пугно, каноник из Сузы, и за которую мы весьма признательны этому замечательному и ученейшему мужу: Imp(eratori) Caesari Augusto Divi f(ilio) pontifici maxumo tribunic(ia) potestate XV imp(eratori) XIII p(atri) [p(atriae)](?) / M(arcus) Iulius regis Donni f(ilius) Cottius praefectus ceivitatium(!) quae subscriptae sunt Segoviorum Segusinorum / Belacorum Caturigum Medullorum Tebaviorum Adanatium Savincatium Ecdiniorum Veaminiorum / Venisamorum Iemeriorum Vesubianiorum Quariatium et ceivitates (!) quae sub eo praefecto fuerunt // Imp(eratori) Caesari Augusto Divi f(ilio) pontifici maxumo(!) tribunic(ia) potestate XV imp(eratori) XIII / M(arcus) Iulius regis Donni f(ilius) Cottius praefectus ceivitatium(!) quae subscriptae sunt Segoviorum Segusinorum / Belacorum Caturigum Medullorum Tebaviorum Adanatium Savincatium Ecdiniorum Veaminiorum / Venisamorum Iemeriorum Vesubianiorum Quariatium et ceivitates(!) quae sub eo praefecto fuerunt. – Прим. изд.

Текст переведен по изданию: Chronicon Novaliciense. MGH, SS. Bd. VII. Hannover. 1846

© сетевая версия - Strori. 2013
© перевод с лат., комментарии - Дьяконов И. В. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Monumenta Germaniae Historica. 1846