СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

АЛЬБЕРТ ИЗ МЕЦА

КНИГА О ЕПИСКОПАХ МЕЦCКИХ

DE EPISCOPIS METTENSIBUS LIBELLUS

1. … Итак, в его ¹ времена Лотарь ², король франков, обратил внимание на часть Бельгийского королевства, которое находилось под властью цезаря Оттона ³, желая подчинить его своей власти до самого Рейна. Ибо в то время как цезарь Оттон находился как-то в Ахене ⁴ для проведения там хофтага, чувствуя себя в полной безопасности и ничего не опасаясь, и королю Лотарю стало об этом известно через лазутчиков, он отправился к нему спешным маршем и так внезапно подошёл к его лагерю, что у императора едва осталась возможность спастись бегством ⁵; из-за поспешного бегства были брошены многие ценности, которые все стали добычей врагов. В результате этой удачи король возгордился и в намерении придать своим людям ещё большую надежду и ещё отважнее совершать частые вторжения дошёл до самого Меца; но, ни одно из дел не доведя до конца, постыдно вернулся домой. И как высокомерие обычно возникает от удачи, так от неё же происходит и праздность ума. Итак, епископ Дитрих, хотя вторжения короля и так были безуспешны, решил всё же обуздать его глупые выходки. Вследствие этого, отправив к цезарю Оттону письмо с гонцами, он ставит его в известность об этих событиях и говорит, что при такой огромной его власти он не должен позволять и дальше наносить подобные оскорбления ему и его народу. Услышав это, император решил, что это дело так или иначе составляет предмет его заботы, ибо рассудил, что привычка франков совершать вторжения и грабежи в его королевстве, наносит ему и ущерб, и оскорбление. Итак, созвав всех князей ⁶, он пожаловался на причинённые ему королём обиды. И они все, посоветовавшись, заявили, что следует, мол, с оружием выступить против него. С их всеобщего согласия он берётся за это дело и собирает несметной величины войско со всех пределов своей империи, даже из Италии; дойдя до Парижа и опустошив страну, он без какого-либо сражения вернулся назад ⁷. Жил в то время во Франции весьма славный святостью и духом муж, которому было открыто свыше, что все те, по совету которых во Францию было введено войско, умрут в течение семи лет ⁸. Мы полагаем, что его пророчество исполнилось следующим образом. Ибо, когда император вернулся из Франции, он вскоре, на второй год после этого, повёл войско в Калабрию против греков ⁹. Когда он необдуманно и с чрезвычайной поспешностью, не так, как того требовали обстоятельства сражения, вступил там в битву, весь цвет нашего войска погиб от меча и очень сильных зноя и жажды, и ни один из них не уцелел, кто мог бы рассказать о случившемся потомкам. Когда слух об этом дошёл до ушей королевы Феофано ¹⁰, которая была оставлена императором в Россано ¹¹, она тут же стала в дерзкой беседе, как то свойственно женскому легкомыслию, до небес превозносить своих земляков – ибо была родом из Греции – и с величайшим бесстыдством склонять на все лады исход неудачного сражения, унижая тем самым императора, который, мол, часто гордился такой великой силой и был столь легко побеждён её земляками ¹². Епископ Дитрих, услышав оскорбительные речи королевы, как и подобало, был сильно раздражён против неё и, хотя был охвачен сильнейшим горем как из-за неудач дражайшего и достопочтеннейшего государя, так и ввиду гибели своих возлюбленных рыцарей и прочих друзей, всё же не предал забвению наглость королевы и её насмешки. Многие верили, что именно в результате Божьей кары, согласно предсказанию того святого человека, вышло так, что те, которые давали совет опустошить франкское королевство, сами оказались лишены в чужих землях погребения и утешения всех друзей. А сам цезарь Оттон в бешеной скачке примчался вместе с немногими к греческим кораблям, желая сразиться, но был ими окружён и, когда ему некуда было бежать, бросился в море верхом на коне ¹³. Он до тех пор сидел на нём, пока не разрезал мечом все те одежды, в которые был облачён, чтобы легче было плыть. Завидев вдалеке корабль ¹⁴, он изо всех сил попытался добраться к нему, ибо был весьма опытным пловцом. Моряки, увидев пловца, схватили его и втащили на борт. А на корабле вместе с ними был один человек из славянского племени ¹⁵, знавший императора, который тут же, сорвав с себя плащ, в который был облачён, передал ему этот плащ, чтобы тот оделся и прикрыл срамоту, и, насколько мог, сделал ему знак не вызывать у моряков подозрений, чтобы они не догадались, кто он на самом деле. Сам же, отличаясь замечательной убедительностью, сказал, что если те склонят слух к его увещеваниям и последуют его советам, то вскоре станут самыми счастливыми на свете; ибо неподалёку отсюда находится город Россано, в котором содержатся все сокровища цезаря Оттона под охраной этого человека, который является его кубикулярием; пусть знают, что им непременно дадут большую их часть, если они отвезут его туда и позволят ему наслаждаться свободой. Услышав это, те, размышляя между собой, что делать, и долго совещаясь друг с другом по этому поводу, наконец, как то свойственно человеческой жадности, соблазнились надеждой на деньги и сказали: «Если ты на деле выполнишь то, что обещал, то мы без промедления последуем твоему совету». «Залогом этого обещания, – заявил тот, – служит моё честное слово и я сам». Моряки, видя уверенность обещавшего, ловили каждое его слово и сами себя убедили, говоря, что было бы величайшей глупостью выпустить из рук то, что им по праву следует получить в виде выкупа за пленного. Спешно погоняя корабль, они прибыли к названному месту – городу Россано и пристали там. А их капитан, видя, что всё разворачивается по желанию его души, обрадованный, поднялся и, сказав морякам несколько ободряющих слов, велел им в спокойствии ожидать возвращения этого человека; он, мол, пойдёт и вскоре приведёт слуг пленника с деньгами, которые он обещал. А тот, поспешно войдя в город, встретил епископа Дитриха, который был оставлен там с королевой Феофано, когда император отправлялся на битву, и изложил ему все обстоятельства дела; он убедил его хранить полное молчание по этому поводу и поскорее прийти к нему; и если он желает вернуть императора целым и невредимым, пусть не берёт с собой никого, кроме двух отличавшихся силой воинов. Епископ обрадовался спасению своего государя короля и приказал своим воинам – Лиупо и Рихицо отправиться вместе с ним; он якобы хочет выйти за стены города, чтобы осмотреть местность и здания. Уйдя, он увидел величие корабля, – ибо тот был с удивительным мастерством построен по греческим правилам, – и, острым взглядом разведав, как туда попасть, наконец, с большим усилием одолел тяжёлый подъём на корабль. И вот, он увидел государя, сидевшего без всяких королевских почестей, и, хлопнув в ладоши, закричал громким голосом, и король тут же не медля бросился за борт. Моряки же сперва решили, что это приближённые пленника, принёсшие деньги; но, когда поняли, что всё совсем не так, попытались взяться за оружие и оказать сопротивление врагам. Воины же – названные Лиупо и Рихицо – убеждали епископа уходить как можно быстрее и даже, силой разорвав одежду, сбросили его с корабля, так как тот медлил из-за страха утонуть, а сами, обнажив мечи, стремительно бросились на моряков и одних убили, других ранили; одни спрятались под скамьями гребцов, другие наперебой бросались за борт и с риском для жизни вверяли себя морю. А король, надев шпоры на голые ноги и вскочив на коня, всех их вытащил на сушу. Он с королевским великодушием в достаточной мере наделил их всем необходимым и одарил большой суммой денег, после чего позволил с миром уйти ¹⁶. Сам же вместе с епископом Дитрихом вернулся в Рим; там он, заболев, умер спустя несколько дней и был с почестями и при великом плаче всего города погребён в соборе святого Петра, в парадизе, возле часовни святой Марии ¹⁷. После того как всё это произошло таким образом, епископ Дитрих, собравшись уходить, отправился в обратный путь и, помня об упрёках королевы, высказанных в отношении цезаря, начал думать про себя, как бы при случае лишить её права осуществлять регентство при сыне. Когда он думал об этом, произошло благоприятное, как ему казалось, событие, но без Божьего предопределения ¹⁸. Ибо жил некий баварец по имени Генрих ¹⁹, муж большого богатства, охваченный желанием властвовать; он обращался ко всем, к кому мог, и убеждал иметь с ним общие интересы. Раздавая многочисленные щедрые дары, он легко склонял людей к своему мнению. Очень многие, прельщённые его уговорами, перешли на его сторону и провозгласили его своим королём. Когда об этом рассказали епископу, он свернул с пути, по которому шёл, и был великолепно принят этим [Генрихом], и, после того как это дело долго обсуждалось между ними, епископ был обманут хитрыми доводами этого лжекороля, ибо тот был ловким оратором; когда были предложены выдающиеся дары и обещаны ещё большие наряду с огромной властью в королевстве, он совершил избрание, принёс присягу и продолжил начатый путь. Когда этот поступок стал широко известен в народе, не было решительно никого, ни большого, ни малого, кто не проклинал бы его действия: занимая у императора такое высокое положение, что никто во всём королевстве не превосходил его могуществом, советом и расположением короля, он не должен был вопреки всеобщему ожиданию совершать такой тяжкий проступок против сына короля. Так вышло, что в то время как он не хотел исправлять результаты своего внезапного безрассудства, он многим раскрыл уста для своего унижения. Наконец, когда он узнал, что его решением недовольны очень многие князья, ибо всё это он совершил без их ведома, он был охвачен великой скорбью, затворился дома и, никуда не выходя, наедине с собой втайне оплакивал своё прегрешение. Спустя малое время он слёг в постель, поражённый болезнью, и ушёл из жизни примерно в пятый год из названных семи лет ²⁰; похоронили его в монастыре святого Винцентия, который он сам построил и наделил неисчислимыми и великолепнейшими украшениями ²¹. Эти действия в последние годы жизни нашего епископа, которые я описал, узнав их от того, кто постоянно был у него на службе, не идут ни в какое сравнение с его предыдущими деяниями, блестяще совершёнными им, которые опущены нами, поскольку в полной мере нам не известны. Однако, некоторые имеют обыкновение удивляться с выражением душевного сожаления, как это такой славный муж, наделённый столькими добродетелями, мог так легко отступить от своего примерного поведения, что столь внезапно и без ведома своих людей подчинился названному королю. Наш ответ легко избавит их от этого удивления посредством следующего оправдания. Из-за недавнего несчастья и великой печали, которая терзала его из-за смерти дражайшего и весьма близкого ему мужа, он был брошен на произвол судьбы и удручён, и вместе с тем раздражён оскорблениями королевы и прельщён уверениями названного короля, так что почти забыл о самом себе и, когда душа его разрывалась между разными намерениями, не знал, что делать. Но знание истины и благоразумие, которыми он всегда отличался больше всех, его всё же не оставляло; более того, он мог бы вскоре это исправить и вернуть себе прежнее доброе имя, если бы ему было позволено пожить подольше. Однако, в то время как я рассматриваю дела всех наших высокопоставленных мужей, я не нахожу в них ничего такого, чего не превосходила бы утончённость его жизни; и даже если кто-то решит, что его жизнь по его мнению может сравниться с жизнью Дитриха, тот заслуживает обвинения в высокомерии. Ибо многие стали богатыми и знаменитыми не благодаря самим себе, но благодаря благодеяниям других людей или даже посредством грабежей; Дитрих же, напротив, считается знаменитым благодаря знатности родителей и великолепию предков, а также в результате унаследованного им огромного множества имений. Ибо иначе было бы невозможно, чтобы силы его величия с юных лет росли вместе с ним и слава его могущества оставалась при нём до самого конца жизни. Свидетелем того, сколь прилежен и усерден он был в отношении спасения своей души, является часовня святого Винцентия, о которой было сказано выше, в великолепном стиле построенная им на острове посреди реки Маас за стенами города Меца, в которой он также с благочестивым рвением собрал привезённые из дальних стран мощи многочисленных святых ²². Все богатства, которые он передал монастырю и общине для посвятивших себя богослужению лиц, он в присутствии цезаря Оттона II под угрозой анафемы утвердил авторитетом римского папы. Наконец, папа велел составить по поводу всего этого грамоту и по просьбе епископа отправил аббату святого Винцентия далматику и сандалии, чтобы аббат этого места в отсутствие епископа постоянно совершал от его имени богослужения на епископском престоле, в соборе святого первомученика Стефана ²³.

Я, Альберт, недостойный называться среди рабов Божьих, написал это небольшое сочинение о нашем епископе и отправил тебе, святой отец Константин ²⁴, для исправления, чтобы завистник, если есть такой, кто, действуя словно во сне, с отвращением относится к заботливости святого усердия и предпочитает бездействие унылой праздности, не нашёл в них чего-либо для очернения. Если же он и после исправления не захочет отложить упорство, то пусть себе в утешение примется с твоего разрешения и при моём одобрении за собачье сочинение, чтобы, издавая неприличные звуки, по крайней мере таким образом выставить себя на потеху читателям.

2. «Также Адальберон ²⁵, 22 года». Слова святого ангела ²⁶ обычно бывают кратки и темны, так что благочестивые умы с удовольствием бьются над их разгадкой. Ибо вот он говорит: «Также Адальберон»: словно хочет сказать, что этот подобен предыдущему ²⁷ и именем, и образом жизни, как тот, кто носит то же самое имя и не отличается от него также деятельностью. Говорят же, что оба епископа ²⁸ были весьма набожны в заботах о бедных и неустанно упорствовали в наставлении и управлении церквями, почему по праву и заслужили, чтобы ангел уравнял их именем и образом жизни.

3. Эта буква ²⁹, как видно, совсем не подходит к имени того, кто ныне поставлен на престоле ³⁰; почему многие и полагают, что его не следует включать в число епископов, но он поставлен из-за прегрешений народа и, как говорят, до тех пор не оставит епископство, пока не придёт тот, чьё имя будет начинаться с названной буквы. Но мы также изложим и наше собственное мнение. Ибо мы считаем, что А. означает «Второй Дитрих» (Alter Deodericus); но в этом случае нас ставит в тупик вопрос, почему ангел не сказал: «Также Дитрих», как сказал о предыдущих. Наконец, пока мы старались разгадать загадку этих слов, нам пришло на ум, что он мог сказать «alter» («другой») в двух значениях – то ли в порядковом смысле, как мы говорим: «первый», «второй», «третий», то ли из-за отличного образа жизни другого, чтобы стало ясно, что они – одинаковы по имени, но не одинаковы по образу жизни. Но никто из нас не может судить об их жизни, ибо только Бог видит в сердцах смертных, и даже деяния высокопоставленных особ, которые порой почитаются нами или из угодливости, или по любви, или даже по незнанию, будут исследованы на глазах у Бога по решению сурового судьи. Ибо наш Искупитель знает его имя и знает также, кто благодаря деяниям похвального образа жизни и примерам добродетелей примет на себя все заботы о вверенных овцах, согласно апостольскому достоинству.

Комментарии

1. Т.е. во времена Дитриха I, епископа Меца в 964 – 984 гг.

2. Лотарь III (р. 941 г. ум. 986 г. 2 марта) – король Франции в 954 – 986 гг. Старший сын Людовика IV Заморского и Герберги, сестры Оттона I.

3. Оттон II (р. 955 г. ум. 983 г. 7 дек.) – сын Оттона I; король Германии и император в 973 – 983 гг.

4. На праздник св. Иоанна в 978 г.

5. Он бежал в Кёльн.

6. В Дортмунде, в середине июля 978 г.

7. Во второй половине ноября 978 г.

8. Об этом пророчестве сообщают также Сигиберт из Жамблу под 978 г. и Анналист Саксон под 984 г.

9. Оттон II отправился в Италию в 980 г., а битва при Котроне, о которой пойдёт речь ниже, произошла 13 июля 982 г.

10. Феофано (ум. 991 г. 15 июня) – племянница византийского императора Иоанна I Цимисхия, жена Оттона II (с 14 апреля 972 г.) и мать Оттона III.

11. Россано – город в 45 км к северо-востоку от Козенцы.

12. О радости Феофано упоминают также Анналист Саксон под 982 г. и Хроника Германа Корнера под 982 г. Титмар об этом ничего не знает и, напротив, хвалит решительный и твёрдый характер Феофано (IV, 8). Так что здесь, очевидно, имела место злостная клевета со стороны епископа.

13. Конь, верхом на котором скакал Оттон II, предоставил ему еврей Калоним. Ср. Титмар, III, 12.

14. Это было греческое судно «Саландрия».

15. Его звали Золунта. А его немецкое имя было Генрих.

16. Титмар говорит, что после того как король выбрался на берег, он вскочил на коня и бросился в воду, чтобы спасти тех, которые прыгнули в море, и вытащить их на сушу. Спасённых таким образом греков он богато наградил за то, что их корабль спас ему жизнь. Король охотно наградил бы и прочих греков, но те подняли якорь и уплыли, так как не доверяли ему. Славянин Золунта и оба рыцаря – Лиупо и Рихицо также не остались без награды, хотя рассказ об этом и умалчивает. – Рассказ Альберта неясен в нескольких пунктах, но благодаря приведённому дополнению он приобретает большую ясность и является более содержательным и во многом более достоверным, чем рассказ Титмара и других летописцев. Поскольку Альберт в это время жил в Меце, он мог узнать об исходе событий из рассказов самого епископа и показаний очевидцев.

17. 7 декабря 982 г.

18. Т.е. Бог желал иначе.

19. Генрих II Сварливый (р. 951 г. ум. 995 г. 28 авг.) – сын Генриха I; герцог Баварии в 955 – 976 и 985 – 995 гг.; герцог Каринтии в 989 – 995 гг.

20. Он умер 7 сентября 983 г.

21. Дитрих I заложил монастырь св. Винцентия в 968 г. и к моменту его смерти монастырь был ещё не окончен, как свидетельствует Сигиберт из Жамблу.

22. Полный перечень привезённых им святых содержится у Сигиберта.

23. В грамоте папы Иоанна ХIII от 29 сентября 970 г. говорится среди прочего: «Никому не следует давать разрешение, чтобы он, избегая строгости предписанного ему устава, бродил там и сям, или пытался отправиться в другие монастыри; всё, что противно уставу, запрещается нами под угрозой анафемы», и далее ниже: «Заботясь о монастыре святого Винцентия, мы приказываем, чтобы он находился под властью епископского престола Стефана, первомученика Христова, и чтобы аббат его избирался в присутствии епископа этого места. Если же епископ отсутствует, то аббату разрешается по праздничным дням приходить к епископскому престолу и служить там мессы в далматике и сандалиях, которые мы ему прислали».

24. Этот аббат монастыря святого Симфориана за стенами Меца, в котором Альберт ранее также проживал в качестве монаха, написал ок. 1012 г. «Житие Адальберона II, епископ Мецкого», опубликованное Пертцем в Т. VI, стр. 659 – 672.

25. Адальберон II – епископ Меца с 16 окт. 984 г. по 14 дек. 1005 г.

26. Ангел Господень показал первому епископу Меца, святому Клименту, начальные буквы имён всех епископов Меца, отчасти из золота, отчасти из серебра, отчасти из более дешёвого металла. Епископ Дитрих I нашёл начальную букву своего имени в серебре и обещал совершить во время своего епископата так много великих благодеяний, чтобы начальная буква его имени заслужила быть записанной в золоте. См. Хронику Германа Корнера, под 963 г. у Эккарда, Т. II, стр. 536.

27. Т.е. Адальберону I.

28. Адальберон I и Адальберон II.

29. А.

30. Т.е. Дитриха II, который был епископом Меца в 1006 – 1047 гг.